Сад Учителя

Обнорская Ольга Борисовна

Учитель встал, отряхнул крошки с одежды, и мы пошли по направлению к дому. Учитель говорил:

— Я научу тебя, как надо сосредоточиваться. Найди благоприятное место, где бы тебя не могли потревожить, сядь прямо и свободно. Держи корпус, шею, голову на одном уровне. Призови тишину в сердце, и пусть мысли не рассеиваются. Закрой глаза и внутренним оком устремись в глубину сердца. Сначала ты ничего не будешь там видеть или очень мало. Потом ты увидишь… то, что тебе надлежит видеть.

Мы поднялись на терраску. Учитель сел в кресло и дал мне маленькую книжечку.

— Прочти Мне вслух из неё то, что ты видишь.

Я раскрыла книжечку, но, увы, ничего в ней не видела, как ни напрягала зрение.

— Учитель, я ничего не вижу! — сказала я с огорчением.

Учитель взял книжечку из моих рук и пальцем подчеркнул в ней какое-то место.

— Вот читай отсюда, — сказал Он, возвращая книжечку.

Я увидела на страничке сверкающую черту, проведённую пальцем Учителя,

но я не видела никаких букв. Я молчала.

— Ну, что же ты? — спросил Учитель, видя моё замешательство.

— Я ничего не вижу, Учитель, — ответила я тихо.

…Тут во мне произошёл «разрыв видения» и, когда я снова сосредоточилась, то увидела себя на терраске, и Учитель брал от меня книжечку, говоря:

— На этом мы закончим. Иди с миром, дитя. Завтра к девяти часам утра придёшь к другому Учителю.

29 августа. День. 12 часов..

Я подошла к площадке роз, когда уже все молились. На этот раз молитва была длиннее, чем обычно. После молитвы я просила Нуми узнать, можно ли мне идти сейчас к Учителю. Нуми ушёл и скоро вернулся, сказав, что Учитель примет меня немного позднее. Нуми говорил мне:

— Сегодня ты ведь должна была быть у Учителя в горах в девять часов утра. Это большая оплошность с твоей стороны, что ты не пришла к Нему. Теперь Он примет тебя только в пять часов. Ты должна научиться согласовывать свой день более точно с указанием Учителей. Ничто не должно мешать тебе. Не ищи себе оправданий, но ищи понимания. А теперь пойдём вместе к Учителю. Сегодня Он примет нас в фруктовом Саду.

Мы пошли по направлению к домику Учителя, а потом повернули к фруктовому Саду. Там под деревом, отягощённом спелыми плодами, похожими на сливу, стоял Учитель. Около Него и около соседних деревьев сгруппировались братья. Среди них была и Анита. Всего было около пятнадцати человек. Когда мы подошли, Учитель указывал, как надо укладывать плоды по корзиночкам, чтобы не помять их нежность. Плоды были тёмно-лиловые, похожие на сливу, но только гораздо крупнее и, как я узнала после, без обычной косточки внутри. Мы с Нуми тоже взяли по корзиночке и стали укладывать и собирать плоды. Учитель ходил с длинной палкой, загнутой на конце крючком, и снимал плоды с деревьев.

— Это дар миру, — говорил Он. — Это очень вкусный и освежающий плод. Он получен от скрещивания сливы и персика, но особым способом, при котором сохранены наилучшие качества обоих. Те, кому Мы указали, передадут людям это знание на пользу им, взамен вредной и нечистой пищи. Анита! Подними вот тут особенно зрелый плод и дай попробовать Астре, пусть узнает его вкус.

Анита, улыбаясь, подала мне большой, в размер яблока средней величины, плод, цветом похожий на сливу, а ароматом на персик. Мясистая его часть была плотнее, чем у персика, но гораздо сочнее, чем у синей сливы, но вкус его описать трудно. Через некоторое время Учитель поставил палочку около дерева и хлопнул в ладоши. Все взоры обратились к Нему.

— Придите все и сядьте возле Меня. Я хочу вам сказать Слово.

Все подошли и сели полукругом на траве, возле дерева, прислонясь к которому стоял Учитель. Это была очень красивая группа: на фоне зелени и тёмно-лиловых плодов, в изобилии свисавших с ветвей, выделялась прекрасная фигура Учителя в белом, а вокруг Него в два ряда полукругами сидели на траве белые фигуры братьев, освещённые мягкими лучами солнца. Учитель говорил:

— Дети, есть Миры, значительно превосходящие своим совершенством Землю, и их обитатели так же превосходят людей, как люди превосходят своим развитием животных, и даже ещё больше. Но это не значит, что они произошли из какого-то другого источника, чем люди. Нет, мы все имеем один и тот же Источник. И каждый из вас должен стремиться раскрыть заложенное в него всё совершенство истинного человека. Все ваши силы должны быть направлены на достижение этого совершенства. Вы должны твёрдо знать, чего вы хотите и что вы ищете. Вы должны желать добиться своей Цели. И вы должны мочь противопоставить свою силу и мужество в ответ на сомнения и колебания ещё не окрепшего вашего существа. Вы должны стать Тем, Кого вы поставили в центре своего сердца. Вы должны мерить себя по этому идеалу и высекать свой образ высокой мечты, как скульптор высекает из мрамора своё гениальное видение. Вы должны в совершенстве владеть собой. Вы должны хорошо знать свои недостатки и свои достоинства. Обратите внимание на свои вкусы и пристрастия вашей личности, на свои привязанности и стремитесь не цепляться ни за что. Живите, широко и мощно расправляя крылья своего сознания. Вы не должны быть ни робкими, ни жалкими, ни приниженными, но также вы не должны для себя желать ни силы, ни власти, ни славы — ничего, чем вы могли бы поработить, эксплуатировать людей. Но вы должны утвердить силу и власть над собой. Надо иметь силу, чтобы стряхнуть с себя сон души, а, проснувшись, не заснуть снова. Для этого не давайте себя убаюкивать сладостными грёзами ваших

достижений, а идите дальше, не задерживаясь ничем личным. И помните, что вы проходите сейчас долиной иллюзии и ещё долго будете идти ею, принимая её призрачные огни за настоящие. Надо научиться стоять твёрдо в своей устремлённости. Всё, что вам мешает сейчас, все эти камни самости, должны быть убраны раньше, чем вы начнёте подъём в гору, потому что тогда не будет возможности заниматься этим, тогда встанут на пути новые задачи и трудности. Пока вы все ещё только готовитесь стать полезными братству и стать его деятельными помощниками. Многие из вас уже и теперь начинают помогать Нам, хотя и не совершенно ещё, а большинству из вас ещё нужна Наша помощь, глубокая и сильная, чтобы они могли утвердиться в своём достижении. Нужно всё закреплять в себе крепко, каждый шаг, раньше, чем сделать другой. Научитесь мужеству, стойкости и любви! Любви нельзя научиться, но её можно углубить, расширить, раскрыть её источник в глубине сердца. Пока ваш эгоизм остаётся устремлённым на себя, ваша любовь не будет широкой и горизонт её будет узок, но когда центр вашего сознания переместится и с личного перейдёт на широкое, вселенское понимание, тогда ваша любовь найдёт сама себя не в узких предпочтениях, а в глубине сердца раскрывшегося навстречу всему миру. Вам всем открыт доступ в Мой Сад. Вы все — Мои дети. И Я хотел бы дать каждому из вас часть Моего сердца, дать всем от той Любви, которая обнимает каждого из вас, не отдавая никому предпочтения. Я хотел бы, чтобы каждый из вас, уходя отсюда, уносил с собой тысячи новых чувств и возможностей. Каждый из вас дорог Нам. Каждый из вас имеет все данные для быстрого продвижения в жизнь духа. Живите в мире сердца! Не ищите ничего внешнего. Претворяйте всё в глубине своего сердца и очищайте его огнём Духа. Это всё, дети Мои. Теперь можете расходиться. Те, которым назначено остаться здесь для изучения прививок фруктовых деревьев, пусть останутся. Остальных отпускаю с миром!

День. 5 часов.

Не могла сосредоточиться. Видела дом Учителя в горах очень маленьким и страшно далёким, а себя меньше булавочной головки, идущей к Его дому. То вдруг дом с невероятной быстротой приближался ко мне, и я вместе с ним принимала огромные размеры. Наконец, утомлённая, я перестала домогаться встречи с Учителем и предалась созерцаниям и размышлениям, погрузившись в глубину сердца.

30 августа.

Перед молитвой ко мне подошла Анита. Она была нежна и ласкова со мной. Мы говорили о нашей земной жизни.

— Ты замужем, Анита?

— Да.

— Ты счастлива?

— Нет. А ты?

— Я была счастлива, пока не поняла, что есть более высокое счастье, тогда я стала «несчастной».

Мы обе улыбнулись.

— Ты русская? — спросила Анита.

— Да. А ты?

— Это неважно. Ах, Учитель не велел мне спрашивать тебя ни о чём таком, а я спрашиваю… Пойдём на молитву, уже все собираются.

После молитвы Учитель сказал:

— Братья! Я хочу вам сказать о мире и тишине сердца. Что такое мир сердца? Это такое состояние, когда его гармония ничем не поколеблена, как светильник, защищённый от ветра, он горит ровно и прямо. Мир сердца — это когда ничто внешнее не омрачает сердца, оно выше всего внешнего. Его глубина недостижима для случайных потрясений и жизненных бурь. Мир сердца — это не спокойствие благодушия, это есть «состояние» высокого внутреннего созерцания, недоступное ничему внешнему…

(Тут мне резко помешали, и я больше ничего не видела и не слышала.)

День. 5 часов.

Я была в Саду с Нуми. Я горько плакала. Нуми сказал:

— Вот видишь, это всё последствия одной причины, той, что ты не решаешься устранить сразу препятствие, которое тебе мешает. Твоя жизнь должна быть в новом русле, а ты упорствуешь. Идём к Учителю.

Я вытерла слёзы, и мы пошли к домику Учителя. Он был на терраске и, как всегда, ласково приветствовал нас:

— Сядь, дитя, и успокойся. Я пройду в комнату с Нуменом, он Мне нужен, а ты пока посиди одна.

Я осталась сидеть на скамеечке. Было очень тихо вокруг. Я любовно смотрела на кресло, в котором обычно сидел Учитель, на скамеечку для Его ног. И так всё мне было дорого здесь! Я смотрела вокруг на всё, что окружало Учителя, и мне казалось, что мир возвращается в моё сердце.

— Ну, теперь тебе лучше? — спросил Учитель, выходя из комнаты. — Мне думается, — продолжал Он, садясь в кресло, — что один из способов обрести покой сердца — это никогда не отрывать взора от его глубины. Но у людей тысяча способов нарушать эту жизнь сердца. Важно быть целеустремлённой. Что смутило тебя? Неверно, что нельзя противопоставить ответную силу сердца на идущие извне вибрации. Наоборот, ты должна всеми способами отстаивать свою точку зрения и не сдаваться. Так поступали те, кто твёрдо верил в то, чем они жили. Ты должна быть уступчива и кротка всегда, исключая духовную сторону твоего искания. Иначе это похоже у тебя на трусливое бегство с поля сражения, когда ты отдаёшь свой меч раньше, чем противник потребовал его у тебя.