Сады Солнца
Шрифт:
— Да, несчастный случай. Похоже, она упала на нож одиннадцать раз.
— Больше. Он ей еще и спину изрезал. Это и называется «впасть в раж», когда начал и не смог остановиться. На ноже только его отпечатки пальцев. Хоть парень вымылся, под ногтями осталась ее кровь. А под ее ногтями — лоскуты кожи, несомненно, от царапин на его предплечьях. Кажется, она сопротивлялась. Кого–нибудь еще привязать к делу просто нечем. И никаких свидетельств в пользу того, что парня подставили.
— А видео от шпионской камеры? — спросил Лок.
— Здесь? Не-а. Тот, кому наш герой платит за охрану, знает
— Где он сейчас?
— В безопасности, живой и здоровый, — ответила Невес. — Никто его не достанет, и сам себе он не повредит.
— Да, парень наконец взял — и сделал, — сказал Лок.
Его мысли метались туда и сюда: дипломат прикидывал наилучший образ действий.
— Ты абсолютно уверена, что об этом не знает никто из местных? — спросил Лок.
— Никто — кроме нас и солдата, присматривавшего за ним, — заверила Невес. — Парень позвонил мне, я пришла и сразу изолировала место. А потом позвонила тебе.
— А как насчет людей Кандиду?
Жоэль Кандиду, завзятый карьерист, сменил несчастного Маларте на посту губернатора Камелота. Кандиду проводил время в заседаниях, постоянной доработке протоколов и правил, а управление городом отдал в руки чиновников и полиции капитана Невес.
— Я не хотела тревожить подполковника Кандиду мелкими глупостями, — ответила Невес.
— У тебя есть план. И не думай отрицать. Я сразу заметил. Тебе не терпится рассказать про него.
— А ты не думай отрицать, что снова в улете от этой дряни.
— Причем так высоко, что могу разглядеть твои мысли, — уточнил Лок. — Но, однако, не во всех подробностях. Так что рассказывай.
— Все просто. Мы заметем дело под ковер, а затем посмотрим, сколько даст сеньора Хон–Оуэн. Потому я и не сказала Кандиду. И никому другому.
— За исключением того солдата. А он удержит язык за зубами?
— Она, — поправила Невес. — Я ей доверяю больше, чем тебе.
— Тебе следовало бы улыбнуться, говоря такое. Тогда бы вышло почти смешно.
— Оно смешнее, если не улыбаться.
— Неплохой план и может сработать, — заметил Лок. — Хотя и не совсем так, как ты полагаешь. Кто она?
— Убитая? Беженка из Парижа на Дионе. Жила здесь с парой своих отцов. У нее были интересные знакомства. Думаю, их можно использовать, если уж мы хотим помочь мальчишке.
— Ага, так называемое сопротивление, — заметил Лок.
— И ты уже знаешь, надо же.
— Чего тут знать? Она подходящего возраста, из Парижа, наверняка была озлоблена нашими действиями и тем, что ее голубенькие папы не могут попасть домой… Она замечена в активных действиях? Или просто сочувствующая?
— Ее никогда не арестовывали, но я взяла несколько ее друзей, так что файл есть и на нее, — сообщила Невес.
— Легко видеть, что здесь могло бы произойти, — подумал вслух Лок. — Она вернулась вместе с мальчишкой. Но ее поджидал приятель из сопротивления, начался спор. Возможно, она хотела поступить правильно, пойти к властям и все рассказать. Ее друг узнал это, хотел убедить ее держать язык за зубами и
— Что–то в этом роде, — подтвердила Невес.
— В точности так! А для полноты нашей маленькой истории нужен козлик отпущения.
— Ох, а он уже и есть.
— Ну ты и сучка, — с восхищением выговорил Лок. — Тебе же нравится такое!
— Только не говори мне, что тебе не нравится, — заметила капитан Невес, наклонилась, и оба поцеловались прямо над трупом.
Невес прокусила Локу губу.
Намеченный капитаном козел отпущения был самым младшим из рассерженных друзей погибшей девушки — как и она, беглецом с Дионы. Невес всего лишь увезла его, накачала наркотиками, он проснулся назавтра с жутким похмельем и весь в крови рядом с трупом, а солдаты уже били кулаками в дверь и требовали впустить. Делом занялась служба безопасности, потому что младший друг был связан с сопротивлением. Местное начальство и близко не подпустили. К слову, бедняк лишь изображал из себя героя сопротивления — сходил на пару собраний и обклеил пару стен, — но капитан Невес решила повесить на него нераскрытые случаи саботажа. Она сказала, что все получилось уж слишком легко — бери не хочу. А пока капитан устраивала дела, Лок отправился разговаривать с кающимся убийцей.
Невес спрятала его в квартирном блоке, который использовала для особых допросов. Он висел на ветке большого баньяна на западном краю леса, заполняющего купол, и был занят под нужды колониальной администрации. Невес услала прочь солдата, наблюдавшую за мальчишкой, а теперь караулившую у двери. Пол блока устилала обычная квазиживая трава, к стене был привинчен ряд параллельных фуллереновых поручней, с верхнего свисали зацепленные за одно кольцо наручники. Единственный предмет мебели — исцарапанный пластиковый стол. Обычно по комнате были разбросаны инструменты, но теперь на их месте появились фляги с холодной водой, чаем, кофе, поднос с засахаренными фруктами и аппетитные пирожки.
Берри Хон–Оуэн сидел на полу у окна, занимающего всю дальнюю стену комнаты, одетый в бумажный комбинезон. На плечах — одеяло на манер шали. Он глядел на кусок пола между своими босыми ногами, прядь сальных волос свесилась на лицо. Окно было из поляризующего стекла, со стороны комнаты оно казалось зеркалом. Лок увидел в нем свое отражение: подтянутый, элегантный, в темно–серых брюках и рубашке. Дипломат подошел и поздоровался, спросил, как дела. Берри пожал плечами.
— Это я сделал, — буркнул он, — О’кей? Я сказал полицейской, что не я, — но это я.
Капитан Невес накачала его транквилизаторами. Берри говорил монотонно, как робот, причем с очень слабым ИИ.
— Берри, тебе больше не нужно об этом беспокоиться, — заверил Лок. — Все в порядке — будто ничего и не случилось.
— Мама знает? Она заплатила, чтобы вы помогли мне?
— Мама ничегошеньки не знает. Это наш с тобой секрет, — сообщил Лок. — Ты и я против всего мира.
— Вы бы именно такое и сказали, если бы она платила вам, чтобы позаботиться обо мне. Вы разве не знаете? Она же шпионит за мной! И не потому, что переживает за меня. Она не хочет, чтобы я веселился!