Самые громкие мистификации от Рамзеса до Трампа
Шрифт:
В 1959–1960 годах Фриц Тобиас, министерский советник по охране конституции в Нижнесаксонском земельном правительстве, предложил серию статей, опровергающих единоличность вины Ван дер Люббе. В «Шпигель» его рукопись подправил Пауль Карл Шмидт, ранее сотрудник пресс-службы при нацистском министерстве иностранных дел. Личный интерес был не у него одного, но и у комиссара Вальтера Цирпинса — коллеги Тобиаса. Он вел в 1933 году расследование и дослужился до руководителя управления уголовной полиции земли Нижняя Саксония. Подозрения вызывало прошлое Цирпинса в качестве начальника полиции еврейского Лодзинского гетто в оккупированной Польше. Если конкретнее, то в конце 1950-х ему грозил суд по обвинению в преступлении против правосудия при расследовании пожара в Рейхстаге в пользу национал-социалистов.
Фриц Тобиас — историк-любитель. Чтобы придать теории о Люббе как о единственном преступнике налет академичности, потребовался научно подготовленный автор. Первая попытка не удалась: в 1960 году Мюнхенский институт современной истории передал заказ историку Гансу Шнайдеру, а тот два года спустя представил реферат на 56 страницах с более чем 400 сносками. В реферате, в частности, оспаривалась работа Тобиаса: «Уже доказано или вот-вот будет: свидетельские показания исключают то, что Маринус совершил преступление в одиночку. Тобиасу удалось создать противоположное впечатление исключительно благодаря документам и аргументам, подобных которым наука не знает».
Тобиас вмешался и объявил, что в случае публикации заявит о причастности Гельмута Краусника, директора Института современной истории, к нацистам — Краусник еще в 1932 году вступил в Национал-социалистическую партию Германии. Краусник тут же лишил Шнайдера заказа и передал его своему сотруднику Гансу Моммзену. Кроме того, в задачу Моммзена входило помешать Шнайдеру опубликовать исследование в другом месте. Моммзен проконсультировался с юристом института Людвигом Дерпом. Результаты Моммзен зафиксировал документально: Шнайдер — обер-штудиенрат, учитель, это давало возможность воздействовать на него через Министерство культуры или «быстро и энергично воспользоваться всеми средствами давления, доступными непосредственно институту, даже теми, что не пройдут окончательную юридическую проверку».
Ложь, шантаж, интриги — вопрос вины в деле о поджоге Рейхстага оставался актуальным во все еще отравленной ядом нацизма республике. Все сказанное и записанное могло повлиять на взлет или падение не только старых партийных товарищей, но и молодых демократов. Моммзен приспособился к условиям. И пока Ганса Шнайдера выживали из института, он разработал экспертное заключение, доказывающее, что Люббе — преступник-одиночка. Осенью 1964 года это заключение появилось в выпущенных Институтом современной истории «Квартальных отчетах». Моммзен прилежно подытожил: уголовная полиция в 1933 году провела основательное расследование и выявила правду. Став профессором новейшей истории спустя три года после строительства Берлинской стены, он не скупился на похвалы в адрес этого сочинения и невзначай раскрыл политические мотивы своего заключения: «Важный побочный эффект анализа Фрица Тобиаса — демонстрация коммунистических фальсификаций, имеющих влияние и по сей день».
Еще в 2001 году журнал «Шпигель» в статье Flammendes Fanal («Пламенный предвестник») придерживался теории единоличного преступления. Да, в конце 2014-го бывший главный редактор «Шпигеля» Мартин Дерри утверждал в интервью журналу «Запп», что этот тезис общепринят и в настоящее время является рабочей исторической концепцией. Затуманило ли ему взгляд мутное прошлое журнала или нет, но Дерри ошибся. Именитые эксперты, такие как британский историк Ян Кершоу, отнюдь не цеплялись за версию с одним преступником. Даже Институт современной истории в 2001 году отмежевался от эссе Моммзена. Чтобы люди обратили внимание на очевидные, но до недавнего времени весьма действенные манипуляции национал-социалистов, прийти и указать на них должен был кто-то извне. Им стал Бенджамин Картер Хетт из Нью-Йорка. В опубликованной в 2016 году книге Reichstagsbrand. Wiederaufnahme eines Verfahrens («Поджог Рейхстага. Возобновление судопроизводства») профессор истории разоблачает абсурдность предположения об отсутствии у Маринуса ван дер Люббе сообщников. Да, спустя 80 лет после поджога невозможно арестовать конкретных людей, дергавших за ниточки, — как закулисных кардиналов, так и поджигателей — но очевидно, что к пожару приложили
Вполне вероятно и то, что Ван дер Люббе просто использовали. За несколько дней до поджога Рейхстага он хвалился перед единомышленниками из профсоюза, что у него есть влиятельные друзья. Мол, вместе они готовят «революционную акцию — предвестницу перемен», которая положит начало восстанию. Вопрос, были ли дилетантские поджоги в Нойкёльне и в районе Унтер-ден-Линдене совместной подготовкой к атаке на Рейхстаг или через них нацисты только вышли на простака Ван дер Люббе, остается открытым. Но дело о преступнике-одиночке закрыто.
25 000 или 250 000 погибших. Как лучше?
Сколько людей погибло при бомбардировке Дрездена британскими и американскими военно-воздушными силами 13–15 февраля 1945 года? Может, 25 000? Или 35 000? Возможно, 100 000. А может, 250 000? Или целых полмиллиона? Многие немецкие города подверглись бомбежкам в годы Второй мировой войны, но о жертвах спорят так усиленно лишь в случае с Дрезденом.
Все было известно еще в 1945 году. Но потребовалось 60 лет, чтобы развеять сомнения. Историческая комиссия, созданная в 2004 году, после тщательного изучения всех документов и археологических находок в 2010 году пришла к выводу, что идентифицированы, то есть поименно известны, 20 100 погибших. Еще имеется темная цифра — 5000 погибших от бомб, не зарегистрированных по имени. Доказано, что 2600 человек похоронены неопознанными. Следовательно, в общей сложности погибли без малого 23 000, самое большее — 25 000 человек.
Можно не только опровергнуть нелепо завышенные цифры, но и развенчать некоторые мифы. Например, история о союзниках, которые, пролетая низко над землей, расстреливали из пулеметов бегущих людей. Эту байку поведал миру главный редактор журнала «Дас Рейх» Рудольф Шпаринг в номере от 4 марта 1945 года. В статье Der Tod von Dresden. Ein Leuchtzeichen des Widerstands («Гибель Дрездена. Огонь сопротивления») он утверждал, что «британская авиация учинила кровавую расправу над людьми в парке».
Борьба в воздухе развертывалась между немецкими истребителями и сопровождавшей бомбардировщики эскадрой, этот факт подтверждают сводки о потерях авиации. Однако нет ни одного отчета, ни одного официального протокола немецких военных, ни даже личного письма, где говорилось бы о нападениях низколетящих самолетов на мирных жителей. Возможно, истребители в ходе воздушных боев снижались и, стреляя из пулеметов, случайно попадали в землю. По просьбе исторической комиссии на берегах Эльбы служба по обезвреживанию боевых припасов провела поиск бортовых снарядов, но ничего не нашла.
Невероятная история про фосфорный дождь тоже оказалась ложью. Ее придумали нацисты, и эта история пережила все политические кризисы. Только вот союзники не использовали фосфор со времен ковровых бомбардировок Гамбурга в 1943 году. В феврале 1945-го в Дрездене очевидцы видели белые трассирующие снаряды, освещавшие цели, и зажигательные бомбы.
Согласно другой легенде, с военной точки зрения бомбардировка Дрездена не имела смысла. Это противоречит тому факту, что 1 января 1945 года город объявили крепостью и на пути Красной армии, находившейся в 100 километрах от Дрездена, стали сооружать противотанковые заграждения и рвы, артиллерийские позиции и минные поля. Даже без этих оборонных мер Дрезден представлял собой стратегически важный железнодорожный узел, а также командный центр немецкого вермахта, отвечавший за юго-восточный фронт. Уж и говорить нечего о заводах в Дрездене и его окрестностях. В 1944 году почти все предприятия Флоренции-на-Эльбе работали на армию.
Неправда и то, что жителей Дрездена бомбардировка застигла врасплох, поскольку прежде их долгое время не бомбили. Да, до середины 1944 года Дрезден был вне зоны досягаемости авиации союзников. Однако с августа 1944-го начались атаки с воздуха: 24 августа — Фрайталь, город на юго-западе от Дрездена; 7 октября — грузовая железнодорожная станция в дрезденском районе Фридрихштадт. До 13 февраля 1945 года в Дрездене и его окрестностях в результате бомбежек погибли 845 человек.
Откуда же взялись сведения о жертвах бомбардировки 13–15 февраля, которые впоследствии легли в основу легенд, окутывающих Дрезден?