Шрифт:
Предисловие издателей
Мы рады наконец представить второе, исправленное и дополненное издание бессмертного творения Антона Шандора ЛаВея. Признаем, что оно выходит не только потому, что первое без всякой раскрутки стало бестселлером, но и в связи с тем, что считаем себя обязанными исправить допущенные как по нашей, так и не по нашей вине ошибки. К несчастью, первое издание делалось в страшной спешке, поэтому перевод отдельных глав был возложен на человека, далекого от черной магии и понятий, которыми оперирует ЛаВей в своем миропонимании. Результатом этого явились вопиющие ошибки, которые, к сожалению, были замечены нами только после выхода книги в свет. Мы приносим извинения за досадные недочеты первого издания и заверяем, что во втором сделали все от нас зависящее, чтобы донести до вас в неискаженном виде философию Черного Папы. Надеемся, что это послужит привлечению в наши ряды
Москва
Июль XXXII Аnnо Satanas
Предисловие. Бертон Вулф
(Автор книг: «Хиппи», "Гитлер и нацисты", "Дьявол и доктор Ноксин", "Переполненная камера смертников" и "Мститель Дьявола: Биография Антона Шандора ЛаВея")
Однажды зимним вечером 1967 года я ехал через весь Сан-Франциско, чтобы услышать лекцию Антона Шандора ЛаВея на открытом собрании Лиги Сексуальных Свобод. Я был заинтригован газетными статьями, называвшими его не иначе как "Черным Папой" Сатанинской Церкви, в которой крещение, венчание и похороны посвящены Дьяволу. Я был свободным журналистом и почувствовал, что ЛаВей и его язычники могут стать темой для неплохой статьи; по выражению редакторов, Дьявол "давал тираж".
Я решил, что главной темой статьи должна стать отнюдь не практика черных искусств, поскольку в этом мире давно уже нет ничего нового. Секты дьяволопоклонников и вудуистские культы существовали задолго до христианства. В Англии XVIII-ro века Клуб Адского Огня, через Бенджамина Франклина имевший связи даже в американских колониях, обрел скоротечную известность. В начале ХХ-го века пресса освещала деяния Элистера Краули, "самого нечистого человека на свете", а в 20-х и 30-х годах намеки на некий "черный орден" прослеживались в Германии.
К этой относительно старой истории ЛаВей и его организация современных фаустианцев дописали две совершенно новые главы. Во-первых, в отличие от традиционного Сатанинского сборища из колдовского фольклора, они богохульно представили себя в качестве Церкви, термина, применимого ранее лишь к ветвям христианства. Во-вторых, они вышли из подполья, занявшись практикованием черной магии в открытую.
Вместо того, чтобы заранее договориться с ЛаВеем для обсуждения его еретических нововведений, что обычно было первым шагом в проводимых мною исследованиях, я решил посмотреть и послушать его в качестве не представленного человека из публики. В некоторых газетах он подавался как бывший цирковой и карнавальный укротитель львов и фокусник, в котором на земле воплотился сам Дьявол, и поэтому для начала я хотел определить является ли он настоящим Сатанистом, ряженым или шарлатаном. Я уже встречался с людьми при свете рампы оккультного бизнеса; кстати, одно время я снимал квартиру у Джин Диксон и использовал представившуюся возможность написать о ней раньше, чем это сделала Рут Монтгомери. Но, памятуя обо всех оккультных жуликах, лицемерах и шарлатанах, я бы не стал тратить и пяти минут на описание различных форм их трюков.
Все оккультисты, с которыми мне до этих пор доводилось встречаться, или о которых мне доводилось слышать, были белосветниками: мнимые ясновидцы, прорицатели и ведьмы, со своими якобы мистическими способностями, берущими начало в бого-ориентированном спиритуализме. ЛаВей, который, как казалось, насмехался над ними, если не сказать плевал с презрением, проступал между строк газетных историй настоящим черным магом, что основал свое искусство на темной стороне природы и плотской стороне человеческой жизни. Казалось, что в его «церкви» не было ничего духовного.
Как только я услышал речь ЛаВея, я понял, что между ним и оккультным бизнесом нет ничего общего. Его нельзя было даже назвать метафизиком. Жестокие откровения в его устах были прагматичными, релятивистскими, и, более того, рациональными. С уверенностью можно добавить — они были неортодоксальными; они были ударом по общепризнанным духовным отправлениям, по подавлению плотской природы человека, по притворномублагочестию бытия, основанному на материальных принципах вроде "человек человеку — волк". Его речь была полна сардонических усмешек над человеческим недомыслием, но, что самое главное, — она была логичной. ЛаВей предлагал своей аудиенции не шарлатанскую магию. Это была философия здравого смысла, основанная на жизненных реалиях. После того, как я убедился в искренности ЛаВея, мне осталось убедить его в моих намерениях провести серьезное исследование, а не добавлять свою лепту в ворох статей, описывающих Церковь Сатаны как новое шоу уродов. Я учился Сатанизму, обсуждал его историю и логическое
Вся предшествующая жизнь ЛаВея, казалось, готовила его к нынешней роли. Среди его прародителей были грузины, румыны и альзасцы, включая бабушку цыганских кровей, которая поведала ему легенды о вампирах и колдунах из своей родной Трансильвании. С пяти лет юный ЛаВей зачитывался такими журналами, как Weird Tales (Таинственные истории) и такими книгами, как «Франкенштейн» Мэри Шелли и «Дракула» Брэма Стокера. Несмотря на то, что Антон отличался от других детей, они всегда выбирали его лидером на маршах и маневрах, играя в войну. В 1942 году, когда ЛаВею было 12 лет, его увлечение оловянными солдатиками переросло в интерес ко Второй Мировой войне. Он с головой ушел в военные пособия и обнаружил, что армейское снаряжение и боеприпасы могут быть куплены с такой же легкостью, как и товары в супермаркете, и затем использованы для порабощения наций. Уже тогда в его голове начала формироваться идея о том, что в противоположность утверждениям христианской библии Земля будет унаследована не слабыми, а сильными.
Ко времени окончания школы ЛаВей сделался странным вундеркиндом. Он посвятил свободное от школьных занятий время серьезному изучению музыки, метафизики и секретов оккультизма. В 15 лет он был вторым гобоистом Большом Симфоническом оркестра Сан-Франциско. Из-за наскучившей ему школьной программы ЛаВей оставил учебу в выпускном классе, покинул дом и присоединился к цирку Клайда Битти в качестве рабочего по клеткам. В его обязанности входило поить и кормить львов и тигров. Дрессировщик Битти заметил, что ЛаВей не чувствует страха, работая с большими кошками, и сделал его своим помощником.
С детства охваченный страстью к искусствам и культуре, ЛаВей не был удовлетворен возбуждением от укрощения обитателей джунглей и работе с ними на арене В возрасте 10 лет он сам на слух научился играть на пианино. Это умение пригодилось ему, когда штатный цирковой музыкант перед выступлением напился в стельку, ЛаВей вызвался заменить его, уверенный в том, что сможет освоить незнакомую органную клавиатуру в достаточной степени, чтобы исполнить фоновую музыку. Однако, оказалось, что он знает больше мелодий и играет лучше основного органиста, поэтому Битти, рассчитавшись с пьяницей, посадил за инструмент ЛаВея. Он аккомпанировал многим известным цирковым артистам того времени: Хьюго Заккини при исполнении его номера Человек-ядро, акробатам на проволоке Уоллендас, Когда ЛаВею исполнилось 18 лет, он оставил цирк и присоединился к карнавалу. Там он стал ассистентом фокусника, выучился гипнозу и больше времени стал посвящать изучению оккульта. Складывалась любопытная комбинация. С одной стороны, он работал в атмосфере самой что ни на есть плотской жизни: чувственная музыка, запах опилок и диких зверей, номера, в которых малейшая задержка могла привести к гибели, выступления, требовавшие молодости и силы, выбрасывавшие состарившихся как прошлогоднюю одежду; мир физического возбуждения и волшебной притягательности, С другой стороны, работа с магией темной стороны человеческого мозга.
Вероятно, именно эта странная смесь и пробудила в нем иную точку зрения на человеческую природу. "Субботним вечером", — вспоминал ЛаВей в одном из наших долгих разговоров, — "я видел мужчин, пожирающих взглядами полуголых танцовщиц на карнавале, а в воскресенье утром, когда я играл на органе у палаточных евангелистов на другом конце карнавала, я видел на скамейках тех же самых мужчин с женами и детьми, и эти мужчины просили бога простить их и очистить от плотских желаний. А в следующий субботний вечер они снова были на карнавале иди в другом месте, потворствуя своим желаниям. Уже тогда я знал, что христианская церковь процветала на лицемерии, а человеческая природа находила выход несмотря на все ухищрения, при помощи которой белосветные религии ее выжигали и вычищали".