Счастье народов

Литвинцев Роман

Ответ был очевиден: последняя война.

В 2019 была расстреляна Куйбышевская пятерка, которая почти год возглавляла разрозненное сопротивление регионалов на территории европейской России. В Сибири троцкисты смогли продержаться до 2022 года. В апреле месяце под ударами армии пала Чита. Последние троцкистские правители не были самостоятельными, тот огрызок некогда единой страны был негласным сателлитом тогдашней Японии. Затем пришел триумвират и долгожданный мир, эпоха доживания на пепелище былого.

Первое, что планировала сделать Надя, прибыв сюда это посетить местное отделение Департамента государственной охраны.

Здание ДГО было недалеко от вокзала, его можно было сразу узнать по стандартному монументу у входа в виде небольшого обелиска, увенчанного щитом

с изображением металлического меча в пятиконечной звезде с серпом и молотом. Надя Савельева двинулась к нему.

Глава 3

Здание отделения представляло собой типовую постройку и нечем не отличалось от провинциальных штабов чекистов во всех дистриктах, всех территорий Конфедерации. Получив пропуск в дежурке, Надя прошла по узкому светлому коридору в самый конец, где располагался кабинет коменданта. О ее скором прибытии его должны были предупредить еще вчера.

Забавно, но после войны «Государственная охрана» была единственным, что не изменилось, и было там, где ему и полагалось быть. Союза уже нет, а ДГО как наследник МГБ сохранило единство, своего рода став надгосударственной структурой, как того и хотел первый руководитель Дзержинский.

Комендант встретил ее довольно дружелюбно. Это был седой сухощавый человек лет пятидесяти с узким бледным лицом и выпуклыми серыми глазами. Его форма, типичное обмундирование специальных войск «Департамента Государственной охраны», сшитое из тонкой черной кожи, серебряные кубаря очень эффектно смотрелись на красных околышах. На столе, обделанном красным сукном в кабинете стоял ЭВМ «Кристал Х3»: на мониторе маячила хроника времен войны, из колонок звучал старенький марш, кажется Эрнст Буш «Всемирная республика», причем на немецком языке.

Setzt alle Herzen in Brand!

Pflanzt eure roten Banner der Arbeit

Auf jede Rampe, auf jeder Fabrik.

Dann steigt aus den Tr"ummern

Der alten Gesellschaft Die sozialistische Weltrepublik!

Dann steigt aus den Tr"ummern

Der alten Gesellschaft

Die sozialistische Weltrepublik!

– А, товарищ Савельева, – сказал комендант с улыбкой. – Начальник линейного отдела уже был у меня с рапортом, и доложил, что вы должны приехать. Последнее время совершенно не нахожусь в кабинете, напрямую со столицей не говорю.

– Как добрались?

– Спасибо хорошо, nureinwenigm"ude, im Zug, dermichschaukelt – ответила Надя.

– О, у вас превосходный немецкий! – удивительно. – Где учились?

– Дома. Мой отец был в состоянии оплатить хорошего учителя.

– Похвально. Коньяку?

– Спасибо, нет. Я подумала, что мне стоит известить вас о своем появлении.

– Как я понимаю, вы по делу?
– комендант все-таки вытащил из стола бутылку и бокалы.

– Да как мне понадобится вся имеющаяся у вас информация по серии убийств, произошедших в городе, и территории дистрикта за последние три года. И да в интересах следствия, мне необходимо поговорить со всеми кто имел хоть какие-то отношения с жертвами. Можете мне оказать содействие?

– Вы удивляете меня. Информацию по убийствам за последние три года? – Мне трудно представить, как нам это удастся сделать. Половина убийств вообще не учтены, а другая как правило «висяки» или «бытовуха», местные стараются разобраться со своими делами по своему. Наша функция как властей сводится лишь к поддержанию хоть какого-то порядка, хотя-бы здесь в центре города, на окраинах и то бардак, Про дистрикт я и не говорю, один участковый на семь деревень. А хутора? Самопоселенцы? Я служу тут уже седьмой год и ненавижу Кутомару всей душой. В прочем, чем смогу, помогу. Да и вот еще мой вам совет – не покупайте на местном рынке мясо. Можете съесть какого-нибудь не учтённого убиенного. Когда я жил в столице мне говорили, что на востоке жрут человечину, а я дурак не верил. К сожалению это оказалась правда. Пирожки на рынке с человеческими пальцами, дело обычное. Вот совсем недавно, в прошлый четверг кажется завели дело.– комендант пошарил по столу, достал папку и бегло стал читать.– Так-так, да вот. Следственные

органы возбудили уголовное дело по факту убийства тремя бомжами двадцатипятилетнего жителя города, чьи останки затем были проданы в ларек с шавермой. Они нанесли ему множественные удары ножом и молотком, мужчина скончался на месте. После совершения преступления труп был ими расчленен и часть употреблена в пищу.

– Любопытно, – попыталась улыбнуться Надя, но внутри у меня все оледенело. – Неужели все так печально? – но мне отведать такие деликатесы не грозит, я вегетарианка.

– Дорогая, буду говорить с вами как обычный человек, повидавший жизнь. Вы живете в столице, где власти республики сумели навести порядок. Здесь у меня связаны руки, потому, что Кутомара подчинена не столице, а является сама столицей особого дистрикта, да и к тому же еще со времен царя, была местом ссылок и каторг. Здесь с 1764 года добывали свинец и серебро. Город Кутомара возник на месте одноименной деревни, позже появилась каторжная тюрьма. В начале двадцатого века тюрьму расширили, режим в этой тюрьме был самым жестоким во всей Российской империи, при советской власти мало, что изменилось, коренное население это потомки тех заключённых. Как известно в тридцатые годы, паспортов отпрыски врагов народа, не получали, соответственно и передвигаться по территории Союза не могли. А расовая политика вообще все запутала. После войны этим дорвавшимся до власти уголовникам во главе с мародером Бледновичем были развязаны руки, и мы имеем то, что имеем.

Служил в штрафбате, смыл кровью, считай реабилитирован. Население города почти тридцать тысяч человек – и ни одного действующего завода, ни одного предприятия. Последний закрыли лет девять назад. Население пьет, разворовывает старые заводские склады, торгует наркотиками, благо, что растительными, добывает серебро варварскими методами, постоянные завалы шахт. В общем, мрут как мухи. Мы особо не вмешиваемся, пусть сами решают свои проблемы. Наша задача помогать Минздраву в борьбе с партизанами. Все, что я могу сделать, как комендант – так это обеспечить хотя бы относительный порядок. Следить, чтобы в городе не орудовали враги из Китая и японские недобитки из лесов, троцкистских партизан тоже много, сидят и молятся на иконы «Льва иудушки». Была бы моя воля, я бы вывез отсюда всех более – менее приличных граждан и взорвал в центре города ядерный боеприпас, чтобы выжечь эту смердящую помойку из человеческого мусора. Хотя людьми их назвать язык не поворачивается, да и животных они хуже, животные заботятся о детях, а эти твари мало того, что не в состоянии предохраняться, разносят всякую венерическую заразу, да еще и детьми торгуют, не могут растить, не рожали бы. И так с середины девяностых годов, почитай полвека. Но нам лишь остается терпеливо ждать, когда весь этот человеческий мусор сам передохнет от скверного самогона, голода, сифилиса, перережет друг друга ножами в пьяных драках или замерзнет зимой, у республики слишком мало солдат, слишком много проблем, что бы провести зачистку.

– А много ли здесь «приличных граждан»? – спросила Надя, чувствуя, что необходимо сменить тему.

– Примерно тысяч пять. Учителя, врачи, служащие железной дороги, солдаты, не опустившие руки и не потерявшие людской облик люди. Все они живут в центре города и в казармах разумеется. Окраины не безопасны.

Эта беседа мягко говоря была неприятна Наде, но хоть как то это показать было для нее нетактично.

– Где я могу получить материалы по интересующим меня делам.

– Хорошо, хорошо, я сейчас распоряжусь, – спешно комендант нажал кнопку на селекторе. – Дежурный сейчас принесите дела по последней серии.

– Спасибо.

– Минуточку. Простите, а вы где остановились?

– Пока нигде.

– Подождите, – открыв ящик стала комендант достал визитку и протянул ее Наде, – вот адрес гостиницы, покажите ее консьержке, она поймет от куда вы, и заселит вас, там спокойно и безопасно, платить не нужно я знаю, что суточные у вас не велики.

– Спасибо вам еще раз.– Надя взяла карточку, пожала руку коменданту.

В дверь постучал дежурный, вошел, положил четыре не толстых папки на стол.