Счастье в 50. Драмы больше нет
Шрифт:
– Да ладно тебе, Музончик! – смех подркги звенит, как колокольчик. – Ты же скоро станешь мамой! Это же счастье! – её глаза вспыхивают разноцветными огнями гирлянды. – Кстати, как там наша малышка? Ты же обещала мне рассказать про последний осмотр! И не вздумай забыть, что я буду крестной!
Моя рука сама ложится на живот, и тут же моя малыха отзывается толчком. Для меня танцы моей куколки – веский повод для радости.
– Все хорошо, – отвечаю тихо, но губы сами растягиваются в улыбке. – Девочка
И все же… Даже эти слова не могут разогнать тучи в моей душе.
Потому что, пока я говорю о ребёнке, в голове назойливо стучит: “А Денис… Денис даже не спросил о малышке. Ни разу. Будто это его не касается”.
Радует только то, что сыновья обо мне не забывают. Звонят, спрашивают, как я, как сестрёнка. Особенно Тимка…
Тут же вспоминаю недавний разговор с младшим сыном:
– Мам, ты как? – голос Тимофея в трубке тёплый и мягкий, как плед альпаки, которым я укрываюсь в холодную погоду.
– Нормально, сынок, – отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– А малышка? Толкается?
– Ещё как! – смеюсь, и в животе тут же ощущаю лёгкий толчок, будто куколка сама отвечает брату. – Видимо, характер у неё будет боевой.
– Это круто!
Тим замолкает, и я слышу, как по другую сторону трубки что-то шуршит. По звуку понимаю, что сын, как сладкоежка, есть конфету. Не тороплюсь его.
Через несколько секунд снова раздается его голос: – Мам… а папа… он…
Я замираю. Сердце грохочет о ребра, как птица о планеты клетки.
– Он не спрашивает, – отвечаю тихо.
– Ну и хрен… – резко выдыхает Тим, и в трубке раздаётся глухой удар. – Ладно. Его проблемы. Главное, чтобы ты была в порядке.
– Ты не против… что я…
– Мам, не ерунди…
Сын перебивает меня твёрдо. Замечаю, что его голос стал совсем мужским.
– Я уже взрослый. И я на твоей стороне. Всегда.
Слёзы подступают к горлу, горячие, колючие.
– Спасибо, сынок…
Сейчас снова думаю над тем, как сильно я боялась, что сыновья отвернутся от меня. Особенно Тим. Ведь он всегда был ближе к отцу. Но нет…
Тимофей оказался мудрее, взрослее, чем я думала. Эта мысль согревает
Из мыслей о сыне меня вырывает моя Юлька.
– Муз, а где ты будешь жить после… ну, после того как… – подруга осторожно подбирает слова, угол её губы дёргается, словно она боится сказать лишнее.
– После того как продам дом? – заканчиваю за неё, и во горле тут же появляется ком. – Перееду к Матвею. Уже предупредила арендаторов.
– А Денис знает?
– Нет. И пусть узнает последним, – говорю резко, и в рту становится горько.
Юлька морщит нос, будто почувствовала запах тухлятины
– Ну его к чертям. Карпович давно потерял право что-то решать.
Согласно киваю. Но…
В душе – пустота, а в голове мысли: “Как же так получилось? Ведь когда-то мы любили друг друга…”
Наш разговор с Юлькой прерывает секретарь Катя. Она подходит к столику бледная, как скатерть, что на нем лежит. Пальцы девушки дрожат, сжимая телефон.
– Муза Анатольевна там… Денис Борисович пришёл. И он… Знаете, он не в себе…
Сердце замирает. Я вздрагиваю. В мозгу семафорит всего одно слово: “Опять…”
– Катя, в каком смысле “не в себе”?
– Пьяный. И… агрессивный.
Поднимаюсь со стула, сжимая салфетку, что пальцы белеют.
Понимаю, что не могу позволить ему устроить сцену перед коллективом и гостями.
Со словами: “Я разберусь, Катя. Не переживай!” – иду в фойе, и в этот момент телефон вибрирует в руке.
Смотрю на экран и вижу сообщение от Назара: “Вернулся. Где ты? Могу подъехать”.
Быстро набираю адрес ресторана и поднимаю голову: прямо навстречу мне, шатаясь, шагает Карпович.
Вижу, он уже без пальто. Замечаю, что его лицо красное и глаза… Глаза мутные, будто затянутые пеленой.
Подхожу ближе и чувствую, как от него чудовищно разит перегаром и каким-то отвратительным парфюмом.
– А, вот и моя “любимая” женушка! – голос Дениса звучит, как ржавый гвоздь по стеклу. – Корпоратив моей компании, а меня, хозяина клиники, даже не соизволили позвать?
– Ты не хозяин, – отвечаю холодно. – Ты акционер. И на корпоративы сотрудников тебя никто не обязан звать.
Карпович фыркает и, пошатываясь, проходит в зал.
От стыда мне хочется провалиться сквозь землю.
Пытаюсь сохранять спокойствие, наблюдая за тем, как отвратительно себя ведёт себя мой пока еще не бывший муж.
Он громко неприлично смеется, отпускает похабные шутки, от которых даже у официанток краснеют уши, требует себе виски бокалам и пьет, будто это вода.
Коллеги начинают шёптаться и бросать на меня сочувствующие взгляды.
– Ну и дерьмо это Карпович, – шипит Юля, морща нос. – И как ты с ним столько лет прожила?