Счастье в 50. Драмы больше нет
Шрифт:
Вздохнув, с мыслью: “Я сильная!” – выхожу в фойе.
Потом несутся кадры на быстрой прокрутке.
Сообщение от Назара. Мой ответ.
Карпович с походкой человека с проблемами вестибулярного аппарата. Его глаза мутные, будто затянутые пеленой.
Подойдя ближе к нему меня обдает тошнотворная волна перегара и дешёвого парфюма.
Денис корчит
Напоминаю, что он всего лишь один из соучредителей. И на корпоративы сотрудников его никто не обязан приглашать.
Денис злобно фыркает, отодвигает меня в сторону и пошатываясь, проходит в зал.
Пытаюсь сохранять спокойствие, но внутри всё кипит, потому как Карпович ведёт себя отвратительно: хлещет виски бокалами, будто это вода, громко смеется, отпускает скабрезные шутки.
Присутствующие обращают на него внимание, косятся и перешептываются.
Для меня все это ужасно и омерзительно, потому что такого за все тридцать лет нашей жизни не было никогда.
Вишенкой на торте становятся публичные оскорбления Дениса в мой адрес:
– Муза! Ты шлюха! Этот ребёнок – не мой!
В момент, когда прозвучали эти мерзкие несколько слов, в огромном зале повисла тишина, словно всё замерло.
Дальше вижу нарезку кадров с Орловым. Он в дверях. Заходит в зал. Берет Карповича за шкирку. Тащит его, как безвольную куклу на выход.
Денис – пьяный, неуклюжий – лезет в драку. Орлов одним движением отправляет его на пол.
Слышу слова Назара моему еще пока не бывшему мужу:
– Ты – ничтожество. У тебя была такая женщина. И ты… Ты её потерял. И ребёнка своего тоже не достоин.
На меня накатывает микс противоречивых эмоций.
С одной стороны мне безмерно приятно, что Орлов как настоящий мужчина встал на мою защиту.
С другой стороны на меня накатывает вселенская боль от понимания: можно жить с человеком, делить с ним хлеб, рожать детей, – но не знать его и не замечать внешние червоточины и его душевную гниль.
И дело даже не слепости влюбленной женщины. Нет!
Просто гнильца она же с годами разрастается вместе с нелюбовью, которая была в человеке изначально…
Как сказала Лена: “Денис, выбрал тебя только из соображений прагматизма. Потому что он прекрасно понимал свою профессиональную бездарность. Без тебя, Муза,
Слова подруги возвращают меня в реальность. Воспоминания тают, и я снова чувствую адскую тяжесть в голове. Но…
Тут же вспоминаю Назара – как он по моей просьбе остался у меня, как укрыл меня пледом, как его голос, тёплый и спокойный, шептал:“Не переживай, Муза. Всё хорошо. А станет ещё лучше. Малышка родится здоровой, я буду рядом. Помогу во всём. Только не гони меня от себя. У нас всё получится. Ты вдохнула в меня жизнь…С тобой я снова стал живым…”
Слыша голос Орлова, улыбаюсь сквозь головную боль, но тут же морщусь от ощущения саднения в горле, будто его натёрли наждачкой.
Усилием воли открываю глаза и понимаю: лежу не на диване, а в гостевой спальне на первом этаже.
А еще вижу, что на мне нет вечернего платья, бюстгальтера и чулок – только тонкий махровый халат.
В мозгу пролетает неприятная мне мысль:“Что мы не столько близко знакомы с Назаром, чтобы я могла раздеться до нижнего белья…”
Меня это смущает. И настораживает. Но…
Думать мне об этом сложно, потому что голова раскалывается, во рту – как в пустыне. Поворачиваюсь к окну – за шторами уже светло.
Пытаюсь сглотнуть, но горло пересохло намертво.
В этот момент слышу, что приоткрывается дверь дверь.
Поворачиваюсь в сторону звука.
Вижу в проёме Назара. В тёмном спортивном костюме, который подчёркивает его широкие плечи, стройную талию, отсутствием живота и длинные ровные ноги.
В руках Орлова поднос с графином воды, таблетками и… термосом?
Инстинктивно, словно я голая, натягиваю одеяло до подбородка.
Орлов, заметив мой жест, мягко улыбается.
– Доброе утро, Муза, – произносит он нежно. – Как самочувствие?
Тёплый голос Орлова обволакивает меня, как плед в морозное утро.
– Что я здесь делаю? – хриплю. – Где моя одежда?
Назар ставит поднос на тумбочку, наливает воду в стакан.
– Ночью ты плохо себя почувствовала. Поднялась температура под 39. Вспотела вся. Я перенёс тебя сюда, потому что на диване неудобно. Вызвал врача.
Лаская меня глазами, Орлов протягивает стакан.
Я пью жадно, вода кажется нектаром богов.
– Врача? – переспрашиваю, прочистив горло.
– Да. Он осмотрел тебя, сделал укол. Выписал лекарства, которые можно беременным.
Говоря, Назар указывает на коробочки на подносе.
– Пока ты спала, я съездил в аптеку. И заскочил домой за одеждой.
– Мне на работу нужно ехать. У меня прием пациентов, – говорю, еле ворочая языком.
– Муза, какая клиника? Какие пациенты? Я позвонил администратору. Сообщил, что ты заболела.
Смотрю на него, и вдруг к горлу подкатывает горький ком, а на глаза наворачиваются предательские слезы.
В мозгу пролетает мысль: “Этот мужчина для меня, как дар Богов…”