Считай звёзды

Paprika Fox

— Райли…

Хватаю инструмент, подняв его над полом, чтобы как следует разнести на куски несколькими ударами, но в последнюю секунду смотрю на Дилана, который с широко распахнутыми глазами уставился на меня, сделав осторожный шаг и приоткрыв губы.

Застываю. Руки трясутся, сжимая гитару. Парень перескакивает испуганным взглядом с меня на инструмент, оставив руку слегка протянутой в мою сторону. И мое сердце начинает ныть сильнее. Я, черт, не такая. Не такая, как он, я не могу разрушать то, что любят другие! Я…

Плачу, опуская руку. Гитарой касаюсь пола, свободной ладонью скрывая глаза. Громко рыдаю от разрушения, что теперь царит во мне. Творческие люди создают свои миры. И мой мир был жестко избит.

Убираю

ладонь, со слезами взглянув на Дилана. Тот встает прямо, явно глотая воду во рту. У меня внутри столько дерьма. Оно давит на глотку. Кажется, меня сейчас вырвет, но держу в себе. Только слёзы теряют контроль. Мычу, громко всхлипнув, и говорю прежде, чем это успевает сделать О’Брайен:

— Я тебя прошу, — отпускаю гитару, сгибая дрожащие руки в локтях, как и сама сильно сутулю плечи. — Ну, пожалуйста, уходи, — плачу, еле разбирая силуэт парня в дверях. — Пожалуйста, уходи, я умоляю, просто уходи, — обнимаю себя рукой, покачавшись с ногу на ногу.

Дилан мнется, не находя себе места, а я уже подхожу ближе, не понимая:

— Хочешь, я встану на колени? Я могу это сделать, мне уже плевать, но пожалуйста, — колени ноют, но из-за помутневшего рассудка не соображаю, что делаю, поэтому начинаю пытаться опуститься на пол. Парень что-то рвано произносит, схватив меня за плечи, и заставляет встать. Тут же толкаю его от себя за порог комнаты. Дилан пристально смотрит на меня, но не вижу в его глазах злости. Он даже растерян. Плевать. Качаю головой, грубее фыркая:

— Ты здесь закончил? Всё разрушил? Теперь иди прочь! — в последний раз повышаю голос, срывающий мои связки. Хлопаю дверью, дрожащими руками справляясь с замком, чтобы закрыться изнутри. И прижимаюсь горячим лбом к деревянной поверхности. Смотрю вниз. В пол. Музыка бьет по мозгам. У меня больше нет желания пытаться оценивать происходящее. Я настолько выжата, что… Просто бросаю связку ключей, еле перебираю ногами, пока иду к кровати. Сажусь на её край. Сгибаюсь. Локтями опираюсь на колени, ладонями подпираю лоб. Всё так же пялюсь в пустоту, вниз. Отключаюсь.

Никаких сил. Ничего.

Но слезы продолжают выжимать из глаз силы. Горло до сих пор жжется от комка, мешающего дышать. Чувствую привкус крови во рту.

Плевать. Я не хочу более думать.

Пусть всё исчезнет.

========== Глава 21 ==========

Это был первый раз, когда его встретила тишина. Дверь квартиры оказалась открытой, в коридоре горел свет, а с кухни тянулся аромат цветов, подаренных его матери многочисленными поклонниками. Лиллиан всегда пользовалась успехом у мужчин. Никогда не была обделена вниманием, сохраняя вид невинной дамы, брошенной на избиение судьбы. Конечно, она пользовалась своими способностями моментально охмурять. Для выгоды. Так женщина раздобыла квартиру, за которую арендодатель брал гроши или вовсе не просил денег. Это простой пример, но на его подобии строилось существование представителей семьи О’Брайен. Дилан каждый раз, приходя домой, видел новые лица, слышал новые имена, голоса, изучал поведение, пока все физиономии, все мелькающие, «важные» в жизни Лиллиан люди не смешались. Будучи подростком, он более не был способен различать личностей, переступающих порог их дома. Все на одно лицо. Именно это объясняет его отношение к Митчеллу. Парень не ненавидит его, он просто не воспринимает мужчину. Обычный очередной. Один из списка. Подобные в жизни Лиллиан уже мелькали. Ничего нового.

И в тот день мальчишка обнаружил записку. Мать бросилась во все тяжкие с очередным «единственным и неповторимым». Пф, смешно.

И подобная ситуация не вызвала бы никакого эмоционального отрицания внутри ребенка, если бы не одно «но». Большое.

***

Всего каких-то жалких полчаса хватило, чтобы вызванная мною полиция разогнала толпу. Пришлось выплатить штраф за шум в позднее время, но это не то, что

вывело меня из, назовем, равновесия. Не рассчитывал на такую разруху, точнее, я ни на что не надеялся. Думал, всё пройдет, как обычно: пошумим, побуяним, устроим драку, разойдемся. Теперь, когда дом опустел, могу оценить убытки. Если прикинуть здраво, то потратить придется несколько тысяч для полного восстановления. Но, не вдаваясь в детали, можно добиться божеского вида. Хотя бы внешне скрыть разруху. В иной другой ситуации я бы сказал, что финансов нет, но… Всё это — моих рук дело, в связи с чем… Придется воспользоваться теми деньгами, что оставил мне отец. Знаю, эгоистично скрывать их от матери, учитывая, в каком дерьме нам приходилось жить, но я уверен. Всё было бы истрачено в первый год. К сожалению, да, не доверяю своей матери такую сумму. Тем более, так или иначе, я своим отравленным сознанием надеялся на колледж… Смешно, что подобные надежды находят отклик в моем разуме, но каждому хочется лучшей жизни в будущем. На неё и рассчитывал.

Вкручиваю лампочку в люстру на кухне. Нейтан ставит стулья к столу, поглядывая на часы:

— Ты в заднице, ты знаешь? — он подходит к выключателю, дожидаясь, пока спрыгну со стола на пол, и щелкает. Загорается неприятно теплый свет, заставляющий нас поморщится. Тру ладонью холодный лоб и выдыхаю, поставив руки на талию:

— Ничего сверхнового, — оборачиваюсь к ящикам кухонной тумбы, выдвигаю верхний, чтобы взять черные мусорные пакеты, свернутые в подобие рулона.

— Как поступишь? — парень не отстает, продолжая давить мне на мозги, поэтому закатываю глаза, устало опираюсь поясницей на тумбу, начав разворачивать пакеты:

— Для начала приведу это и без того убогое место в подобие порядка, — отрываю один. — Потом посмотрим.

— Уйдешь? — игнорирую вопрос не потому, что довольно сильно вымотан. Нейтан грешит обилием болтовни, наверное, поэтому мне легче находиться в его компании. Сам не выделяюсь любовью к трепанию языком. И сейчас мне не охота заставлять себя говорить. Не скрываю дискомфорта, начав с хмурым видом исследовать разбитую посуду на полу:

— Помоги мне, — ровно произношу, на что русый парень пускает смешок:

— Мы не настолько хорошие друзья.

Перевожу свое внимание на него. Усмехаюсь. И бросаю рулон пакетов, которые Нейтан ловит одной рукой, так же неизменно улыбаясь краем губ.

Удается кое-как привести помещение кухни в порядок. Скорее всего, разумный человек счел бы результат отвратным, но мой мозг воспринимает проделанную работу, да и Нейтан выглядит уставшим, поэтому тороплюсь перейти в гостиную, дабы дольше иметь возможность пользоваться помощью Престона.

Комнате для гостей не повезло больше всего. Радует отсутствие разбитых окон и стекла, но шторы порваны, ковер пахнет алкоголем, журнальный столик треснул, но не страшно, практически незаметно. Пока Нейтан собирает бутылки и окурки в пакет, я поднимаю разбросанные по полу вещи, расставляя их на места. Конечно, восстановить разбитые статуэтки не в моих силах. Придется заплатить за это никому не нужное дерьмо.

Поднимаю фарфоровую белку, хмуро изучив со всех сторон, и ставлю на камин, отвлекаясь на тихий сквозной ветер, проскальзывающий в ногах и одаряющий холодом. Оглядываюсь.

Никогда не придавал значения наличию места в доме, в котором ещё не приходилось побывать. Митчелл по непонятной причине запирает эту дверь, но, будучи восприимчивым к морозу, я всегда знал, откуда тянет холодом. В доме стоит зимний мороз по вине подвала, или что там за херня, не знаю. Уверен, там тупо открыта одна мелкая форточка, обрекающая меня терпеть окоченелые пальцы. Сжимаю пакет, полный осколков посуды, и подхожу к приоткрытой двери, потянув за железную ручку на себя. Передо мной короткий коридор. Пытаюсь нащупать кнопку выключателя, чтобы загорелся свет, но тот здесь не предусмотрен.