Сделай, что должен

Донецкий Виктор

Жара, пыль, струящееся от земли, колышущееся марево, запахи трав и выхлопов из глушителей автомобилей. Камни долины уже прогрелись солнцем, и чаша долины превращается в огромную печь, ночью долина будет выстужена ветром и под утро станет более чем прохладно. Сейчас, в зной, хочется этой прохлады, а утром, постучав зубами от холода, всегда мечтается о том зное, что сейчас в долине. Как там, в песне поётся? «А мне всегда, чего – то не хватает…» Именно так! Действительно, то не хватает, а потом всего дают и в таком избытке, что даже не знаешь куда бежать.

Впрочем,

водитель бронеавтомобиля знает. Это он остановился и пропускает колонну вперёд, признак, что пройдена половина пути. Значит, надо немного размяться и проверить состояние машин и людей. Самая хорошая мысль. Надо попинать колёса перед подъёмом из этой долины и устранить любые возможные проблемы. Считай, дальше до самого порта, остановок никаких не предвидится и времени в пути пройдёт около часа. В сравнении с тем, что было до этого, сущий пустяк.

Иван проведал пленных, отвел их от машины покурить и даже облегчиться. Посмотрел на лица румын и улыбнулся. От его улыбки пленные побледнели. Такая теперь реакция на улыбку Ивана почти у всех окружающих, а какая она может быть, если сняли тебя с машины и отвели в сторону, выдав по сигарете. При этом у парня, со зверским лицом на плече автомат направлен в твою сторону. Может, это твоя последняя сигарета в этой жизни? Может, решила вдруг эта зверская морда не везти тебя дальше и всё. Почему так решила? Да кто их знает этих русских? Попробуй, пойми, что сейчас дальше произойдёт.

Преодолев перевал при выезде на побережье, Иван думал, что кровавые события дня остались позади. Ничего подобного! Невдалеке от порта в море немецкий самолёт расстреливал самоходную баржу, поливая её из пушек и пулемётов дымными струями трассеров. Откуда и куда шло судно так и осталось для Ивана неизвестным, но свой путь оно закончило на мелководье бухты порта и только потому, что батарея зениток, вступилась за баржу всеми своими стволами. Вспухшие по курсу самолёта разрывы зацепили стервятника Геринга и он, скользнув на крыло, прижался к поверхности моря, уходя от обстрела навстречу солнцу. Что сказать? Ас.

Для баржи выпустили зелёные ракеты, приглашая в порт. На выручку из порта вышли два катера береговой обороны, чтобы буксировать баржу к берегу. Но эта помощь барже не потребовалась, точнее не было времени для подачи буксировочных концов. На мелководье баржа выбросилась, имея запас плавучести на пол метра выше ватерлинии. Это была нормальная баржа из металла, а не железобетонный суррогат. Из многочисленных пробоин в её корпусе вытекали на белый песок отмели красные струи. Впечатление было дикое, железное тело баржи истекало кровью! Люди на берегу застыли в оцепенении.

Это жуткое зрелище выбило Ивана из себя и заворожило своей совсем фантастической картиной. Разум не мог осознать происходящее. Буквально в последний момент пришло понимание того, что надо прямо сейчас, немедленно остановиться, немедленно остановить машину. Немедленно!!! Рука потянула тормоз, а вторая выключила зажигание, нога вдавила педаль сцепления. Только глаза смотрели на красные струи и красные брызги, что выбрасывала за борт водяная помпа баржи

и изливалось из дыр в бортах содержимое трюма…

– Командир, ты как?

Кто – то открыл двери кабины и тормошил Ивана за руку, а он всё никак не мог оторвать взгляд от истекающей кровью баржи. Жутко! Это сколько надо крови, чтобы вот так литься? Это сколько же людей, если у каждого от трёх до пяти литров крови??? Это просто нереально! Куб крови, это не менее двух сотен человек. Это сколько же там, в барже людей??? Дивизия! Две?

– Командир!

– А? Да! Плохо, очень плохо. Просто отвратительно! Надо что – то делать.

– Что? Что делать?

– Ах, да. Всех ФЗО к барже. Бинты, жгуты, носилки, сходни всё к барже. Помогать раненым. Машину срочно в городскую фельдшерскую службу, везите всех врачей сюда. Операционную бы…

– А что с машинами? Куда их?

– Машины за проволоку и надо роту охраны на перевал. Немцы могут подойти скоро. К генералу надо. Только сейчас всем бойцам к барже и оказать первую помощь раненым…

Иван вылез из машины, отметив, что капот машины почти упёрся в колючую проволоку периметра огороженной зоны автомобилей и запчастей для их ремонта. Это называется «приехали». Нужно срочно… к генералу!

Нужно было Ивану срочно отдохнуть, но текущие события диктовали свою логику действий. Нужно закончить с прикрытием перевала со стороны порта, а там можно отдыхать, точнее, нагружать всех кто рядом работой. Что – то было надо дополнительно сделать, но вот что именно? Всё вылетело из головы, абсолютно всё!

– Что техник интендант, решили рукоприкладством немного побаловаться? А что так скромно? Всего одного и то не насмерть? А???

Тон генерала не предвещал ничего хорошего. Зато генерал напомнил важное и незавершенное дело. Во – первых, надо бойцов ФЗО привести к присяге, во – вторых, убрать из мастерской тех, кто нарушил приказ. «Солдат должен бояться палки командира больше, чем смерти от противника». Вроде так? Вроде.

– Здравия желаю, товарищ генерал. Разрешите доложить?

– Слушаю.

– Случай произошел в боевой обстановке, виноват, что сразу нарушителя приказа не убил на месте. Виноват. Поэтому прошу разрешения, сегодня всем бойцам мастерской принять воинскую присягу, а не выполнивших приказ в городе в боевых условиях четырёх человек из мастерской перевести в роту охраны порта.

– Какой он грозный и скользкий, этот начальник мастерской! Ладно. Раз решил, так и будет. Поддерживаю. Почему не пристрелил на месте?

– Некогда было, надо было от немцев уходить.

– Вижу, что ушел. Теперь подробности, не за нагоняем ведь пришел?

– Немцы проходят перевалы и идут к побережью. Нужно строить оборону порта.

– Даже так? И далеко те немцы?

– Практически рядом. По крайней мере, трое из них, двое подраненные, а третий целее целого, если не сдох за последний час.

– Вот даже как. Тогда давай подробнее рассказывай.

– Не к спеху. Там баржа у нас в порту выбросилась на берег. Кровища из неё так и хлещет. Ими сейчас надо заняться, а потом прочее.