Секретарша для босса
Шрифт:
Поэтому бедной Машеньке, как говорится, сегодня не светит ни красота, ни работа.
Однако Люсьена Антоновна, как звали даму, видимо, всё-таки, была человеком отзывчивым, сердобольным и за мир во всём мире. Поэтому, ещё раз сочувственно вздохнув при взгляде на Машу, она нерешительно «вспомнила», что в фирме имеется ещё одна свободная вакансия. Причём, по заверениям Люсьены Антоновны, гораздо более живая и интересная. Да и оклад там положен вдвое, супротив просто бухгалтерского…
Вот почему теперь Мария Валентиновна, дипломированный экономист с опытом работы в
А описанный выше нешутейный мандраж девушку охватил от её близкого соседства в креслах с жуткими, как поняла Маша, тоже претендентками на эту вакансию. Кроме Маши и приветливой дамы средних лет, временно занимающей место секретарши, в приёмной гордо восседало ещё четверо девиц.
Все, как одна, модельной внешности, в ярких коротеньких тряпочках и макияже… и все в бесконечно длинных ногах…
На их фоне Мария Валентиновна смотрелась серой невзрачной мышью, которой вздумалось поэкспериментировать с пропитанием, поэтому она сдуру отведала кусочек тротила и теперь левым глазом и хитрой ухмылкой всем намекала, как это было незабываемо вкусно.
Тут же ещё, кроме всего прочего, наша безумная мышка была одета, прям скажем, убойно. Дело в том, что такой безответственный, как оказалось, любитель заморских прогулок, супруг незабвенной Татьяны Геннадиевны был человеком строгим и очень консервативным. Поэтому дамы в их офисе одевались исключительно в длинные бесформенные мешки серо-синей гаммы.
Так что, на Марии Валентиновне был надет свободный строгий костюм с юбкой сильно ниже колена, пиджак-балахон, ярко-белая блузка, застёгнутая до шеи и бескаблучные мягкие лодочки, которые тоже не выбивались из стиля.
В общем, прилипший сейчас к нёбу язык дипломированного бухгалтера, в принципе, знал, что делал. Для полной гармонии образа, Марии Валентиновне как раз не хватало именно шепелявости. Такая себе логичная вишенка на торте среди букета пикантных изюминок…
ГЛАВА 2.
В двери что-то зашебуршало, как будто кто-то неведомый и тайный в том, закрытом мире, лихорадочно пытался нащупать ручку, чтоб вырваться… потом врата, практически, ада резко разверзлись и перед замершей в приёмной публикой возникло прекрасное видение – сестра-близняшка тех четырёх девиц, которые так напугали своей неземной прекрасностью Марию Валентиновну.
На перекошенном ужасом личике видения отчётливо просматривались дорожки слёз, полностью дискредитируя её свежий цвет лица, поскольку эти самые дорожки взрыли довольно глубокий слой, как оказалось, ненатуральной свежести.
Девушка напоследок всхлипнула, окатила сочувственным взглядом всех четверых своих сестричек и кинулась прочь.
Селектор ожил хриплым приятным мужским голосом. То есть, конечно, он мог бы позволить себе быть приятным… Но, явно, не захотел и не позволил.
– Елизавета, - прохрипел селектор, - следующую!
Елизавета,
Мария Валентиновна ещё раз окинула хмурым взглядом свой наряд и печально посмотрела на Елизавету. Та, в свою очередь, вдруг залихватски подмигнула Маше и улыбнулась.
«Вот чёрт! – расстроилась и без того вся распечаленная девушка, - Теперь из-за флюса все думают, что я им подмигиваю! Типа, я – такая вся из себя бедовая кокетка, которой всё нипочём: ни мышиный наряд, ни ассиметричное личико а ля поздний Пикассо»…
Брюнетка надолго в кабинете Большого Босса не задержалась. И, видимо, впечатлившись тем, какой эффект оставляют слёзы на прекрасных девичьих личиках, она предалась другой эмоции – злости. Шандарахнув со всей силы дверью, гневная Богиня презрительно хмыкнула своим трём товаркам, намекая, что вот она отстрелялась, а этим бедолагам всё ещё только предстоит, и вихрем покинула помещение.
Троица прелестниц с благоговейным ужасом покосившись на селектор, замерла… Одна из сидящих вскочила, заторопилась и, сославшись на неубедительное: «Ой! Я ж забыла про утюг!», стремглав рванула к выходу.
«Какой там ещё утюг? – поправила себе настроение Маша, - Ты ж вся… в гипюре! Или что? Хлопковые трусишки-ниточки перед выходом нагладила?».
Селектор снова ожил, выплюнул краткое: «Дальше!» и снова коварно затаился.
Елизавета сочувственно кивнула блондинке и прекрасное воздушное создание в невесомой голубой распашонке впорхнуло к боссу.
С блондинкой Грозный Селекторный Баритон расправился ещё быстрее. Девушка выскочила, только успев зайти. Она растеряно выпучила свои аквамариновые глазки, шлёпнула губками: «Ну всё-о-о!» и, всё так же оставаясь в прострации, покинула этот цирк.
– А Ваш босс, смотрю, совсем не эстет, - кое-как справившись с липким и вязким языком, прохрипела Мария.
– Он много ещё, кто не-, - подбодрила её Лизавета.
Их молодую и только-только в зелёной завязи дружбу грубо разорвал селекторный голос:
– Елизавета! А из нормальных там кто-нибудь есть?
Дама с сомнением оглядела Марию. Та, кстати, её за явное недоверие вовсе не осуждала. Согласитесь, до нормальности Марии Валентиновне сегодня было явно далеко. Но, всё же, сравнив Машу с оставшейся блистательной шатенкой, Елизавета, всё-таки, пришла к выводу, что из двух зол, как говорится, две головы лучше и доброжелательно кивнула Марии.
***
Войдя в кабинет, Мария Валентиновна виновато застыла на пороге. Перед ней сидел совершенной красоты мужчина и пялился на неё своими до невозможности глубокими глазами. «Ну, извините, что зашла, - про себя ответила на его откровенное удивление девушка, - И всего Вам доброго!»…
Однако, вместо всего этого, она просто поздоровалась. Причём, предательский язык снова намертво впился в нёбо, поэтому вышло что-то типа:
– Добжи день!
– Вы... полька? – недоумённо спросил мужчина и распахнул глаза ещё шире.