Секреты прошлого
Шрифт:
До моей руки дотронулась ладонь в перчатке, которая тряслась, как будто от холода. Тем не менее, голос короля, когда он наконец заговорил, был спокойным.
— Мой сын, показывает, как рад меня видеть, — громко произнес король, должно быть, имея в виду искорки на кончиках моих пальцев.
«Сын?»
«Сын его величества?»
«Помилуй Огненный!»
Придворные снова загомонили, как потревоженные птицы.
Я не до конца разобралась, как и когда мой ребенок проявляет драконью магию, но точно могла сказать, что искорки на кончиках пальцев — довольно
Наконец угодливый мужской голос громко произнес:
— Только наследник настоящего короля может быть настолько силен.
Прокомментировать эти слова король не счел нужным. Его рука, которая касалась моей, по-прежнему подрагивала и была холодной.
— В покои леди Кэтэлины, — приказал он Персу.
— Ваше величество! — позвал кто-то. — А как же последнее слово графини де Авен?
Король помолчал, я услышала, как он задержал дыхание. Мое собственное сердце заколотилось быстро и громко.
Перс был прав во всем: с одной стороны, мой обморок был комедией, с другой — видеть, как король обрекает на смерть графиню, было тяжело. Даже несмотря на симпатию к ней Сорина. Я хотела бы помешать этому.
— Возьмите ее под стражу в левом крыле замка, — произнес король Ариан. — Мне нужно подумать. А леди Кэтэлине не стоит нервничать, наблюдая за такими вещами.
Глава 12
Услышав слова короля о том, что графиня останется в живых, я облегченно выдохнула и тут же получила выразительное покашливание от Перса. Бдительный какой!
Внутренности грызла тревога за Сорина, но я не решалась прервать свой обморок прямо сейчас, чтобы на него посмотреть. Так и лежала тушкой, пока Перс не зашел в огненный портал (я поняла это по ставшему уже привычным покалыванию на коже) и не принес меня в выделенные покои.
Вокруг тут же засуетилась повитуха, разжигая камин, поправляя одеяла и подушки. Я старалась не морщится и думала о том, что, несмотря на свои взгляды, она хотя бы не делает ничего плохого. Не пытается меня, например, привязать к кровати, как Аллегра!
— Я останусь здесь, — негромко сказал король, и я едва глаза не открыла от удивления: не слышала того, как он вошел.
Зачем?
Внутри зашевелились нехорошие предчувствия, и я постаралась выглядеть как можно более невинно и обморочно. Щеки предательски покраснели, но я понадеялась, что это можно легко списать на то жар, идущий от камина.
— Что ты делаешь? — холодно спросил король таким голосом, что мне захотелось встать и отчитаться.
— Открываю окно в-в-ваше…
— Ты хочешь, чтобы она простыла? — грянул он. — Вместе с моим наследником?
— П-п-прошу про…
— Уходи отсюда, — бросил король, и я как наяву увидела небрежный взмах ладонью в белой перчатке.
После хлопка двери в покоях стало тихо, звучал только треск пламени, шум мантии короля, когда он двигался, и мое
Я рассчитывала притворяться спящей так долго, как только смогу — чтобы королю надоело сидеть у моей постели и он бы ушел по каким-то важным государственным делам, а я смогла бы вызнать у Перса, куда увели Сорина, и найти его.
Но тут на нос мне опустилось то ли микроскопическое перышко, то ли пылинка, но зачесался он просто ужасно. Я зажмурилась, задержала дыхание, но не сдержалась и все-таки чихнула.
— Как ты себя чувствуешь?
Повернув голову, я посмотрела на короля и в который раз подумала: а ему не тяжело так ходить? Монументальная корона, боюсь предположить, сколько она весит, длинная волочащаяся по полу белая мантия, подвеска в форме коронованного сердца со скрещенными под ним мечами — тоже далеко немаленькая.
— Где Сорин? — спросила я, садясь на постели и морщась от внезапно закружившейся головы.
Надо с этим что-то делать. Впрочем, я знала, что в конце второго триместра беременности легкое головокружение и сонливость — это нормально. Но вот обмороки… Впрочем, я же ношу волшебного ребенка, так что проблемы у меня тоже должны быть, наверное, необычные. И все-таки надо с этим что-то делать, кто бы что ни говорил, но благополучие моего ребенка — ценность номер один.
Скорее бы срок беременности закончился и смогла познакомиться с ним или с ней! Я ждала этого, как ничего никогда не ждала. Ради того, чтобы в этот момент мы оба были в безопасности, я все готова была сделать.
Сморгнув некстати набежавшие слезы (гормоны, чтоб их!), я посмотрела на короля и тут же вздрогнула.
Взгляд его был тяжелым и злым.
— Из-за тебя я вынужден был прервать суд, — холодно произнес он и прищурился. — Я решил разобраться с преступлением графини позже, чтобы тебя не расстраивать. Я выделил тебе лучшие покои, приставил к тебе лучшего стражника, отряд служанок и все, что я от тебя слышу, — где Сорин де Драго?!
— Да. — Взгляд мой вряд ли был теплее королевского. Страшно было до трясучки. — Я не буду притворяться перед вами, ваше величество, вы — не придворные, которых нужно одурачить. Вы отлично знаете, чей ребенок у меня под сердцем, вы отлично знаете, что я люблю Сорина де Драго.
Я что, сказала это вслух? Черт, так не хотелось признавать этого даже перед самой собой.
— Я предложил тебе все, — рявкнул король, вставая и нависая надо мной. — Статус моей невесты, а затем — супруги. Тебе этого недостаточно?
Подняв голову, я прищурилась. Захотелось встать, чтобы быть с королем на равных, но делать этого не стоило. Намертво вбитая за время переговоров привычка: если не хочешь быть ведомым в разговоре, нельзя быть ведомым даже на уровне жестов. Поэтому я упрямо осталась сидеть.
— Наше… соглашение, — произнесла я, с трудом подобрав определение, — остается в силе. Но это не меняет того, что Сорин де Драго мне… не безразличен.
— Больше, чем я? — внезапно капризным тоном спросил король и поморщился, вдруг из устрашающего дракона становясь похожим на избалованного мальчишку.