Семьдесят минуло: дневники. 1965-1970
Шрифт:
Вчера его побеспокоила зеленая змея, гревшаяся на солнце у него на террасе, он велел убить ее. После того как в Восточной Африке ему пришлось застрелить обезьяну, он не переносит ни их, ни вообще диких животных. На обезьян он смотрит только через мушку ружья, с которым ходит, как с тростью.
КИЛУМБО, 10 НОЯБРЯ 1966 ГОДА
Исав [490] : так мы окрестили серого детеныша южно-африканской антилопы [491] , которого нам вчера по дороге к Кремерам продал негритенок. Мы выбрали
490
Исав («волосатый»; Быт. 25:25) — библейский персонаж, сын Исаака и Ребекки.
491
Buschbock (нем.), Tragelaphus scriptus (лат.).
В первой половине дня по звериному следу на гору. Как в большинстве случаев меня облаяли собакоголовые обезьяны, одну из которых я увидел в отдалении. Начинается массовое цветение Rothschildia. Я обнаружил на осях ее листьев очаровательного бело-крапчатого Cerambycidae [492] . К сожалению, на островке цветущих лилий я нашел не больше полдюжины экземпляров. Раритетное животное в редком растении; естественно, для этого нужны также глаза и осведомленность.
492
Семейство Cerambycidae — усачи или дровосеки (включая Philinae, Vesperinae; но исключая Disteniidae).
КИЛУМБО, 11 НОЯБРЯ 1966 ГОДА
Исав начинает стоять на ногах. Он снова несколько раз получил молоко, ночью тоже. В предрассветных сумерках он издавал необычные, звонкие вскрики. Такой звук получается, если пищать через лист, который держишь руками. Вероятно, звал мать.
Я представил себе существо, как оно бережется в кустах; мать прячет его, пока пасется, время от времени она возвращается, чтобы покормить и облизать его, оно спит, защищенное ее телом. Поблизости змеи и леопарды, великое, дикое, страшное одиночество.
В первой половине дня Менцинген уехал. Он, к сожалению, не нашел здесь места; белому женатому управляющему не так просто найти работу — разве только на севере, где небезопасно.
В его лице я познакомился с человеком, который еще сильно живет инстинктом, небрежный, а потом опять максимально сконцентрированный. Он, как туземцы, ходит в кустах босиком, по скалистой и тернистой почве. Незаметно подкрадывается к буйволам и антилопам. Много повидал и умел хорошо рассказать, к тому же был для своих лет начитан. Траппер, лесной ходок.
Fazenda. Дом двухэтажный, с черепичной крышей и террасой на первом этаже; кухня, закрома, конюшня, гараж, кофейная сушильня и хозяйский сад совсем рядом. Перед террасой луговая площадка с плавательным бассейном, в котором часто поселяются жабы. За ними большая надгробная плита, которую сеньор Штауфф привез в одной из своих поездок. Негры потребовали, чтобы за это он в качестве жертвоприношения вылил на могилу бутылку вина. Здесь она служит садовым столом, за которым пропускается стаканчик перед едой, иногда и после при свете карбидной лампы пьется vinho verde. Каменные стены вокруг так же, как и сине-белые ставни на окнах, напоминают Вильфлинген. Оттуда же происходит обстановка дома:
На газоне черная жена управляющего отбеливает холстины. Управляющий, от которого у нее два симпатичных коричневых ребенка, находится в отпуске в Португалии; он хочет найти себе там белую женщину. Темная весела; она еще ни о чем не догадывается. Потом она будет отослана к отцу. Который обрадуется, потому что сможет продать ее во второй раз, разумеется, уже не столь выгодно. Дети перейдут к белой наследнице.
Слева от бассейна въезд; на столбах ворот, как и в Айсигхофе, нарисован штауффенбергский лев. С садом граничит медпункт. Над его входом на белой стене череп буйвола. Там вершит дела сеньор Штауфф: дает пилюли, вводит свечи и делает уколы. Более тяжелые больные, с ранами, высокой температурой, укусами змей отправляются в лазарет Калуло.
Пышно цветут лантаны, одно апельсиновое дерево и вьющаяся пассифлора. Другие растения только посажены, например, привезенное из Салазара дерево путешественников, и душистый тромбон на некотором отдалении от дома. На веранде для дозревания развешены связки бананов. Когда маленькие плоды желтеют, их ощипывают птицы и крупные осы.
Трапезы. Из самовара льется кипяток для утреннего чая. Кроме того хлеб, яйца, колбаса, древесные томаты и масло, когда работает холодильник. В полдень и вечером горячее. Молодые слуги накрывают и украшают стол, подают беззвучно, потом в ожидании стоят у стены. Суп, рыба или мясо с овощами, десерт. Повар достоин похвал; он может делать даже клецки, как шваб. Этому его научила Штирляйн и удивлялась его понятливости.
Уходя вечерами в деревню, эти негритянские повара как всегда готовят себе будничную кашу. Привычку белых есть различные блюда и чередовать их они считают странной. Кстати, у негров готовит мужчина.
Молодой слуга Мануэль сервирует под присмотром другого. Нашего повара зовут Африкану; когда случается нежданный визит, это его не смущает. У четы Руссель шесть слуг и два повара, которые во время праздников освобождаются на более длинный срок.
Выпивается много. Приглашенных гостей хозяин и хозяйка дома охотно принимают за стойкой бара. Предпочтение отдается коктейлям с виски, коньяком и джином. До вечера рекомендуется умеренность, равно как и в те дни, когда принимается резохин.
КИЛУМБО, 12 НОЯБРЯ 1966 ГОДА
В первой половине дня умер наш Исав, к которому мы привязались сердцем. Накануне он еще хорошо поел: четыре бутылочки молока и еще одна ночью. Утром понос, смертельный симптом. Он лежал, обессилевший, в своей корзинке и, как умирающий, скалил зубы, когда я его погладил.
Я огорченно ушел на корчевание и прохаживался там очень медленным шагом, высматривая, что появилось нового. Вернувшись в дом, я узнал, что Исав уже мертв и погребен. Зов к матери: теперь он был услышан.
КИЛУМБО, 13 НОЯБРЯ 1966 ГОДА
Экскурсия на Пиньяну, скорей даже экспедиция. Поскольку сеньор Штауфф захотел еще непременно прополоть сорняки под оливковыми пальмами перед домом, выбрались мы поздно.
Наконец, отъезд; но уже на полдороге автомобиль застрял, равно как и грузовик, с продовольственными запасами посланный вперед.
Сначала мы редким, скалистым девственным лесом прошли до перевала. Как остатки давно покинутого поселения, негритянские могилы: похожие на ульи холмики из светлой горной породы. Дальше в гору до вершины, на которой одна португальская экспедиция возвела обелиск «Pingana Cassaca» 1949. Здесь я забрал у слуги винтовку, тяжелое нарезное ружье, у которого заедал затвор; поблизости могли оказаться буйволы.