Семейный план

Inka

Но что ей делать сейчас?
– она не знала. Отыграть назад? Не очень удобно перед Валентином Ефимовичем, ведь она так уверяла его в своем желании уйти... но все же возможно. А желание-то уйти никуда не делось - перейти на более спокойную работу все-таки хотелось - Сашенька очень плохо засыпала, когда она задерживалась или нервничала... Дополнительно дергать нервы себе и ребенку ей не хотелось. Но будет ли лучше для ее психики, если она постоянно будет сталкиваться с отцом детей? Непонятно... Какое счастье, что во время беременности она суеверно отпускала волосы и до сих пор не вернулась к образу "блондинка-стерва", -

не было ни времени, ни желания.

Так что же делать? В любом случае ей сперва надо зайти в кадры и узнать - можно ли еще все переиграть, ведь что-то у них Тата подписывала еще неделю назад...

Конечно, по закону подлости, ее ожидания оправдались - она подписала не что-нибудь, а трудовой договор и его уже провели. Теперь она могла бы числиться там, но работать в другом подразделении, только если ее непосредственный директор, то есть Матвеев, так решит... Ну или если его попросит кто-то из руководства. Но по тому, с каким облегчением суетились в кадрах, узнав, что Матвеев ее берет и как радостно оформляли документы, она поняла - ничего не выйдет. И девушка решилась, - будь что будет, и положилась на русский "авось" - может и не придется часто общаться с Владимиром Кирилловичем.

***

Утро четверга оказалось для Таты самым черным за многие и многие годы. Получив у секретарши Матвеева подготовленные для нее документы, она чуть задержалась, решив поинтересоваться, где ее рабочее место и кто ее непосредственный начальник. И да... ответ она получила...

– Как, а разве Вы не знаете?
– округлила девушка глаза и удивленно открыла рот.

– Нет, - уже чувствуя подвох, ответила она.

– Так вот же - кивнула секретарша на вторую дверь в приемной.
– Вы в непосредственном подчинении Владимира Кирилловича, а я еще и Ваша секретарша. Кстати, меня зовут Настя.

– Наташа, - опешив, автоматически ответила она, пытаясь поймать за хвост хоть одну мысль.

– Да, я знаю, Наталья Владимировна, - девушка от всей души улыбнулась, - я так рада, что именно Вы будете с нами работать. Вы не представляете, какие кошмарные еще приходили претенденты, а мне и с шефом ...непросто.

– Да?
– очнулась от ступора Тата, - а почему? Он мне не показался таким уж строгим...

– Странно... вообще с ним сложно в первое время работать, - и она шепотом добавила, - он очень требовательный...

– Ну, наверное, не страшнее Левитина, - криво ухмыльнулась она, лицо не слушалось, и ни одной толковой мысли так и не поймалось.

– Это да, наверное, - покивала головой Настя, - про Левитина тоже ужасы всякие рассказывают.

– Не верьте. Нормальный он человек, и работать с ним приятно, - почему-то Наташу задела эта характеристика действительно, в общем-то вполне адекватного и симпатичного лично ей человека.

– Правда? А Вы что, работали с ним?
– почти перестала дышать от любопытства девушка.

– Да, полтора года личным ассистентом, а потом еще аналитиком в его группе, - Тату повеселило ошарашенное выражение ее лица.

– Неужели? Ну, тогда Вам и Матвеев, наверное, не страшен, - уважительно посмотрела она на нее.

– Наверное, пока не знаю. До понедельника, Настя!
– она сумела даже улыбнуться и пробежала

первая "нормальная" мысль - надо же, как мало нужно, чтобы потрясти воображение ее будущей секретарши. Черт! Тата нахмурилась. Его секретарши. Ее вдруг накрыло волной неконтролируемой паники от осознания - теперь каждый! Каждый божий день она будет постоянно с ним встречаться!!! В голове осталась одна эта мысль, и подгибающиеся ноги сумели донести ее только до кресел в холле первого этажа. Нет, тут, на глазах сослуживцев, оставаться нельзя, но как же ей это пережить? К Машке. Срочно к Машке. Какое счастье, что ей не завтра выходить на эту работу, а в понедельник. Уж за три дня она сможет как-то привыкнуть к этой мысли... наверное... И девушка нажала кнопку быстрого набора телефона подруги.

– Машук, к тебе можно заехать?
– хриплым, совершенно потерянным голосом спросила Тата, - Тёма дома?

– Можно конечно, что случилось? Ты не заболела? Середина дня только... И да, то есть нет... тьфу, то есть Тёмы нет дома, он только в конце недели вернется, - растерянно сыпала предположениями подруга, - что-то с детьми? Помочь чем-то?

– Нет, Машенька, нет, с детьми все в порядке. О, я даже забыла, сейчас позвоню маме. Маш, я так попала! Я даже не знаю, что мне теперь делать. Первый раз в жизни ловушка кажется мне совершенно безвыходной.

– Так, перезванивай маме и приезжай! Если не найдем выход сегодня, останешься ночевать. Утро вечера мудренее! Жду!
– сунув трубку в карман безрукавки, Маша проверила Андрейку, тихо собирающего какое-то новое строение для большой железной дороги и Лешку, следящего из манежа за братом и подбренькивающего погремушкой, когда старший изображал гудок выползающего из депо поезда.

– Андрюш, посмотри за братом, я спущусь вниз в магазин, - как была, она влетела в мокасины, натянула на топ ветровку, - на улице стеной стоял дождь, - и выхватила из сумки кошелек.
– Напиваться не будем, но вина и мяса, чтобы ее отвлечь, купить надо.

Через пятнадцать минут она уже пробивала в кассе супермаркета на первом этаже дома пакет красного сухого вина, приправу для глинтвейна, упаковку картошки для запекания, зелень и почти трехкилограммовый кусок телятины. Уж кто-кто, а она знала, что подругу проще всего успокоить, подсунув приготовление какого-нибудь сложного блюда.

Тата появилась спустя полчаса. Открывая дверь, Маша готова была увидеть что угодно - злость, ярость, беспокойство, негодование, грусть, даже слезы... но не страх. Тата буквально вползла в квартиру, стащила и бросила на крючок промокшее летнее пальто, не озаботившись плечиками и, босиком дойдя до кухни, упала на диванчик, спрятав бледное до зелени лицо в руках.

Поняв, что от подруги сейчас ничего не добиться, Маша достала маленькую кастрюльку, вылила в нее вино и поставила на плиту. Передвинув маленькую досочку почти под нос Таты, взяла из корзинки с фруктами апельсин и начала срезать цедру, а потом и резать сам фрукт. Не подействовало. Пришлось самой кинуть пряности, цедру и кусочки в вино, оставить настаиваться, сходить в гостиную и достать из буфета тяжелые широкие стаканы, налить и пододвинуть Тате. Только тогда она решилась нарушить молчание: