Сенсация по заказу
Шрифт:
— Алекс… ты… ты… Ты откуда это узнал?! Мне же только сегодня сводку прислали. У тебя свой человек в моей системе?!
— Питер, ты рехнулся? Да сядь, конспиратор хренов. Нет у меня никого! Ты спросил, я и ляпнул то, что абсурдней всего. Неужели не ясно?
— Абсурдней всего? — задумчиво повторил Ред-двей. — Я вот думаю: а что, если тебе стать донором мозга? Моего?
— Питер, я, ей-богу, рад тебя видеть, но если это все?… — Турецкий постучал по циферблату часов.
— Я приехал посоветоваться, — сознался Ред-двей. — Заодно и на тебя посмотреть.
— Последнее
— С солидными людьми.
— Ну-у, — Турецкий делано заскучал. Подобный ответ Реддвея означал конечно же
ФСБ. Организацию, с которой Турецкому по роду его деятельности многократно приходилось иметь дело еще и в те времена, когда она называлась иначе и которую он откровенно недолюбливал. Хотя и отдавал должное отдельным людям, там работавшим. И потому сейчас он отреагировал несколько ревниво. Но сделал это по-своему.
— Не верю, что у нас кто-то может знать о террористах больше, чем ты, — сказал Турецкий.
— Спасибо, Алекс, — сердечно поблагодарил Ред-двей. — Но не о террористах, а о террористе. А возможно, и о наемнике.
— Не вижу принципиальной разницы.
— Она в данном случае есть. Человек, которым я интересуюсь, не фанатик и не «идейный боец».
— Наемник, говоришь… Подожди! А к чему тогда история про бабушку и грузовик?!
— Это история о нагромождении случайностей, которые приводят к закономерному результату. Можно так считать? Можно, ведь бабушке было много лет, и она готова была отправиться в лучший из миров. Или напротив, куча закономерностей привела к абсурду — к ее гибели. Ведь смерть любого человека вряд ли можно признать обоснованной, и против нее всегда борются всеми силами.
— Много философии, мало дела, — заметил Турецкий, получавший, впрочем, свою порцию удовольствия от разглагольствований Питера.
Реддвей кивнул:
— Это потому, что я не могу его найти. А не могу найти, потому что не знаю, существует ли он в природе. Понимаешь, Александр, странная история…
Реддвей рассказал, что месяц назад на борту самолета Боинг-767 авиакомпании American Airlines, совершавшего плановый рейс из Мадрида в Майами, была предотвращена попытка теракта. Пятидесятитрехлетний мужчина арабского происхождения пронес в ботинке взрывное устройство на борт самолета. В полете он разулся по какой-то причине, и кто-то из пассажиров заметил, что у него из каблука торчит проводок. Мужчину на всякий случай «спеленали», и оказалось — не зря: в каблуке у него нашли взрывное устройство. «Подкаблучная» бомба была снабжена детонатором и по внешнему виду напоминала весьма популярную у террористов взрывчатку С-4, детонирующую при поджигании. Самолет в сопровождении двух истребителей ВВС США был направлен в Бостон, где и приземлился в аэропорту Логан. Сто восемьдесят пассажиров и двенадцать членов экипажа были сняты с борта самолета и направлены в безопасное место. Тщательная проверка показала, что сам пассажир о бомбе ничего не знал.
— Какой во всем этом смысл?
— Смысл такой. Пассажир взрывается. Самолет тоже. Все считают, что это теракт. Но это не теракт. Это убийство, понимаешь?
— Это был ценный пассажир?
— Человека с бомбой звали Фатих эль-Насери.
— Дальше.
— Ты не знаешь, кто это?
— А должен?
— Наверно, необязательно. Это египетский мультимиллионер, отнюдь не террорист, не боевик и никакого отношения к боевикам не имеющий.
— Хм… Именно он собственной персоной? А не кто-то с его документами?
— Именно он.
— Странно, что СМИ молчали, — заметил Турецкий. — Или я пропустил?
— Не пропустил. Это уже работа самого Насери — не захотел огласки. И мы пошли ему навстречу.
Турецкий посмотрел на стену, на которой висела «Сравнительная таблица скорости некоторых движений — парохода, велосипеда, скаковой лошади, пушечного ядра и звука». Все это он видел много раз, и в голове у него были совсем другие мысли.
— Где легче всего спрятать лист? — Турецкий спросил сам себя, — лесу. А где легче всего спрятать труп? На поле боя. Среди других трупов.
— Именно, Алекс, именно! Теперь скажи, что ты думаешь?
— Я думаю, что я удивлен. Неужели все еще трудно качественно организовать досмотр багажа и пассажиров?
— О чем ты говоришь?! Проводившаяся в течение трех месяцев в США проверка показала, что в большинстве случаев охрана не может установить наличие у пассажиров ножей, пистолетов и взрывчатки. Каждый из инспекторов министерства транспорта США располагал целым арсеналом оружия, включая ножи и автоматы, и муляжами взрывных устройств!
— И?
— «Ножи» были пропущены в семидесяти процентах случаев. Каждому шестому инспектору удалось пронести муляжи взрывчатки, а каждому третьему — боевой пистолет. Организовать абсолютный досмотр — невозможно!
— А что говорит сам миллионер? Кого-то подозревает? Или он — просто слепой контейнер для перевозки бомбы? Что он сам говорит? Ты с ним общался вообще?
— Разговаривал. Говорит, что ничего не понимает.
— Но ботинок его?
— По-видимому.
— Может быть, он отдавал его в починку?
— У мультимиллионеров это не заведено.
— Люди бывают эксцентричны.
— Ты прав, но мы все проверили. За последнюю неделю Насери с ботинком были неразлучны.
— А кто он такой вообще? Арабский шейх?
— Владелец сети отелей и ресторанов. Вполне добропорядочный миллионер. Благотворительностью занимается. Никаких связей с террористами за всю жизнь — проверено. Семья у него, кстати, есть. Молодая жена, трое детей. Мы их всех отработали, за всеми установили наблюдение.
— И ничего?
— Ничего. Правда, он с ними не живет. — Реддвей помолчал. — Тут нюанс. Он гомосексуалист. А я голубым не очень доверяю.
— Ага, все-таки не все американцы политкорректны.
— Не все, — сухо подтвердил Реддвей. — И вот тему его случайных связей проработать не удалось.
— Так, может, он хотел с собой покончить, может, у него несчастная любовь была, а?
Реддвей криво улыбнулся:
— Мне кажется, у арабских мультимиллионеров не бывает несчастной любви.
Турецкий помолчал.