Сердце бури
Шрифт:
— Я лишь хочу сказать, что раны на душе бывают столь же опасны, как и раны телесные. Пережить разрыв Уз Силы очень трудно. Эта рана — словно от тебя отрезали половину и сохранили тебе жизнь только из какой-то злой насмешки. Можете представить себе подобную боль, лейтенант? Вообразите, каково проходится без рук и ног — так вот, то, что сейчас происходит с вашей подругой, еще хуже.
— Вы… вы знаете, что это такое? — спросил Финн, спотыкаясь на каждом слове.
— Я — нет, но моему учителю приходилось испытывать подобное.
— Люку Скайуокеру?
— Да, ему. Однажды женщина, которую он любил, скончалась
Юноша тяжело сглотнул. Навязчивый гул крови в ушах почти заглушил и говор леди Акбар, и свист BB-8, и странное шипение там, в палате.
— А как же ее ребенок?
Лицо каламарианки изменилось. Кажется, она улыбнулась, насколько способны улыбаться существа ее расы.
— Срок девять недель. Сердцебиение отличное — у обоих детей. Послушайте-ка…
«Тук-туук-тук. Тук-туук…»
Только теперь до Финна дошло, что за звуки раздаются по ту сторону стекла.
Вдруг он задохнулся, как будто его резко ударили под дых. Его глаза удивленно и испуганно расширились.
— Двойня?
— Именно. Признаться, я сама была удивлена. Но теперь понимаю: Сила мудра. Она забрала одного Скайуокера и дала вместо него двух новых. Эти дети священны для нас, Финн. Они отмечены Силой. Их отец — наследник Избранного, их мать — единственная оставшаяся в живых ученица последнего джедая. В детях Рей будущее галактики.
Финн ничего не сказал. В полнейшем смятении он застыл, прижав одну ладонь к стеклу, а другой прикрыв себе рот. Он не знал, что и думать. Как завороженный, он глядел на тело подруги, и боялся признать, что этот звук — этот первый сигнал, возвещающий о жизни, двух жизнях, которые еще не видны глазу, — вызывает в нем страх и отторжение. До сих пор он старался не думать о ребенке Рена, или думал о нем исключительно как о части Рей, которую пока никак нельзя отделить. Ее неожиданная и странная беременность представлялась ему досадной несправедливостью, побочным последствием насилия, не более того. Но сейчас он собственными ушами слышал, как два новых живых существа решительно и бойко стучатся в мир, дразня его: «Мы здесь, мы здесь». Их стук был бессознательной насмешкой над Финном, упрямо не желающим знать об их существовании.
С каждым ударом каждого из крохотных сердец Рей как будто все больше отдалялась от него, от них, от их праведного дела, и уходила прочь, к чему-то неведомому и враждебному. Рен оставил в ней часть себя, словно некую дьявольскую метку. Эти дети — его, как они могут принадлежать Свету? Как они могут принадлежать Сопротивлению? Разве они, рожденные от насилия, способны принести счастье Рей, или Лее, или хоть кому-то?..
Хотя Финн сам еще не отдавал себе в этом отчета, в его сердце зарождалась зависть. Постыдная зависть к двум существам, которые сами были еще в зародыше.
***
Ближе к вечеру в главном командном
Финн тоже предпочел бы остаться рядом с Рей. Ко всему прочему, во время таких заседаний он всегда ощущал себя не в своей тарелке. Однако он не стал упрямиться, предчувствуя, что нынешнее дело, которое предстояло решить совету, напрямую связано с BB-8 и с таинственным сообщением. Юношу обязали привести дроида с собой. Мейц намекнул, что лейтенант все узнает нынче вечером, и теперь любопытство естественно взяло свое.
Руководство Сопротивления сидело за круглым столом, как в лучшие годы Альянса. Тех, кто не смог присутствовать полноценно, во плоти, заменяли их голографические изображения в натуральную величину. Полупрозрачные фигуры офицеров, несущих службу в других системах, восседали в своих креслах, словно живые.
Финн мог сколько угодно смущаться при виде людей, куда более мудрых и опытных, на фоне которых он выглядел зеленым юнцом, неведомо как оказавшимся с ними на одной ступени. Однако ему приходилось признать, что именно в такие моменты он как никогда ощущал, что Сопротивление еще живо, даже несмотря на то, что его командование порядком поредело. Хотя рядом с ними уже не было Акбара, Статуры, Иматта и многих других, оставшиеся уверенно стояли на ногах.
Когда наконец собрались все, кому надлежало собраться, Мейц коротко изложил суть дела.
— Кому-то из вас уже известно о необычной находке в системе Сципио, — начал он, — кто-то же до сих пор довольствовался только слухами. Но пришла пора пролить свет на то, что нам стало известно совсем недавно. BB-8…
Взгляд капитана устремился через весь зал к маленькому дроиду, недоуменно посвистывающему рядом с Финном.
— Покажи всем то, что показал нам, — мягко попросил Джойдел.
В следующий момент широкая линза голопроектора на округлой голове дроида засветилась синеватым светом, и перед изумленными членами совета появилось изображение генерала Органы. В просторных белых одеждах, осунувшаяся и как будто даже постаревшая, она, однако, смотрела в объектив проектора с теми же прямотой и упрямством, что и прежде, и голос ее звучал так же уверенно.
— Это сообщение для Сопротивления, — говорила генерал. — Я — Лея Органа, бывшая руководительница Сопротивления, арестованная властями Республики и захваченная в плен Первым Орденом во время взятия Корусанта.
Финн досадливо выругался в полголоса.
Лея продолжала:
— Держать связь через коммуникационные устройства слишком опасно, центральный межпланетарный усилитель находится во власти Первого Ордена, их агенты прослушивают все разговоры. Но мне повезло отыскать дроида, ранее принадлежавшего командиру Черной эскадрильи По Дэмерону. Техники в Сопротивлении сумеют извлечь оставшуюся часть сообщения.