Сердце для стража
Шрифт:
Вырываясь, я достал троих, но и сам заработал первые раны. Малой кровью отделался, хотя не факт — ведь времени себя осматривать не было ни секунды.
Прижаться спиной к планширу, отбить укол копьем, сделать выпад, пронзить живот увлекшегося матроса с топором, ускользнуть от меча. Врагов уже рубят подоспевшие невольники, но между ними и мною вся толпа. И толпа эта осознает опасность стража, спешит ее к нулю свести.
Если проще, без математики — меня пытались убить сразу трое, не отвлекаясь на невольников.
Кровь залила правый глаз,
— Кого я вижу! Славный негоциант!
Предчувствуя, что дело добром не кончится, толстяк завизжал, пытаясь меня обогнуть. Я охотно его пропустил, легко отбив неуклюжий удар его легкого меча, после чего от всей души хотел горизонтально проехаться саблей по его ягодицам, развалив этот склад жира до костей. Сразу от такого не умрешь, так что пусть помучается. Но копье, брошенное одним из освободившихся гребцов, пролетело мимо врагов, никого не задев, и дальше на его пути оказался я. Пришлось поспешно изворачиваться, что сыграло Нару на руку. Достать я его все же достал, но самым кончиком сабли, ранив обидно, но не смертельно.
Купец стерпел это молча, не останавливаясь, добежал до борта, неловко через него перевалился, с громким всплеском рухнул в воду. Решил, видимо, добровольно утонуть, чтобы не мучиться на залитой кровью палубе.
Хотя разве позволят освободившиеся невольники хоть кому-нибудь долго мучиться? Месть любит терпеливых, но таких сейчас на «Рыжем псе» не найти. Разве что Норп с виду достаточно хладнокровен, но он пока что здесь ничего не решает.
Раненому, который корчился на палубе, отсек голову один из гребцов. Довольно скалясь, обернулся ко мне, похвалил:
— Ты здорово дерешься, страж. И ты ранен. Весь в крови.
Не обратив на его слова внимания, я помчался к «Черному альбатросу».
В кино и книгах, описывая абордажи, упускают из виду тот факт, что далеко не все корабли спокойно переживают столкновения, пусть даже с виду незначительные. «Черный альбатрос», достойно принимавший удары высоких волн, по неизвестной мне причине дал течь из-за слишком тесного контакта с «Рыжим псом». И судя по тому, как низко успела опуститься его палуба, течь серьезную.
Положение усугубилось тем, что корабли были скреплены с помощью лодочных якорей, привязанных к крепким канатам. Из-за этого «Альбатрос» не мог погружаться равномерно, образовался сильный крен. Еще больше он усилился из-за многострадальной мачты, с охотой склонившейся в нужную сторону.
Уж не знаю, вина ли капитана, недоглядевшего за балластом, особенности судовой конструкции или иная причина стала виной последующей катастрофы, но не успел я домчаться до «Альбатроса», как события начали опережать мою нечеловеческую реакцию.
Отрывисто хлопнуло кнутом лопнувшего каната. Следом не выдержал второй. Слишком тонкие, чтобы удерживать такую массу. Освободившееся судно резко просело, одновременно заваливаясь набок. Рывок этот оказался слишком силен. Какой-то миг корпус пребывал в неустойчивом
Ветер, как назло усиливавшийся, заставлял «Пса» наваливаться на поверженного противника. «Альбатрос», поддаваясь, начал показывать днище, и через несколько секунд перевернулся полностью, замер килем кверху.
Норп, подойдя ко мне, сплюнул на погибающий корабль:
— Я всегда мечтал это сделать.
— Там человек! Мой человек! Моя женщина!
— Где?
— В трюме!
— Это там, где они рабынь держали?
— Да!
— Плохо получилось. Зря мы тот парус не убрали, из-за него и завалился, наверное. Надо дыру попробовать прорубить, сейчас соберу ребят.
— Нет!
— Нет?! Ты бросишь свою женщину?!
Внешне постаравшись выглядеть почти спокойным, я пояснил:
— Он сейчас погружается, но медленно. Начнем пробивать дыру в днище, будет тонуть гораздо быстрее. Нам не успеть ее вытащить таким способом. Я по-другому сделаю.
— Каким?
— Нырну, проплыву в трюм, оттуда выплывем вместе.
— Страж, это вряд ли получится. Надо быть рыбой, чтобы такое проделать.
Отбросив саблю, я покачал головой:
— Все получится. Там внутри полно воздуха, главное не заблудиться в узких люках.
В этот миг рядом с левым бортом перевернувшегося корабля вынырнул человек, тут же задышав так неистово, будто год не видел воздуха.
— Нью, — крикнул я, бросая ей канат.
Поняв, что она сейчас мало что соображает, а замечает еще меньше, я коротко разогнался по палубе, намереваясь в длинном, фантастическом для обычного человека прыжке перемахнуть через умирающего «Альбатроса» и галантно оказать помощь утопающей. На последних шагах почувствовал что-то неладное, но осознать происшедших перемен не успел.
Вместо того чтобы картинно перелететь через опрокинувшийся корабль и, подняв море брызг, войти ногами вперед в воду рядом с девушкой, я этими самыми ногами задел за верхушку киля. Она сыграла роль натянутой веревки под ногами несчастливого бегуна.
За долю мгновения до соприкосновения лица с мореным дубом корабельного днища я понял, что разгон организма был отключен так же незаметно, как включался.
И вновь темнота с монотонным перечислением полученных травм и перспектив их излечения.
Глава 16
ВЗБУНТОВАВШИЙСЯ КОРАБЛЬ
В последнее время я что-то зачастил проваливаться в небытие, поэтому, наверное, в себя пришел мгновенно. Но понял, что в реальном мире времени прошло куда больше, потому как ни моря, ни перевернувшихся кораблей рядом не наблюдалось.
Я находился в крошечной каморке, очень похожей на те, где держат рабынь. В этой было окошко, сейчас приоткрытое, в него заглядывали солнечные лучи, хорошо освещая противоположную стену. Судя по их перемещениям, было понятно, что я действительно на корабле и волнение за бортом незначительное.