Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)

Клеванский Кирилл Сергеевич

– Скалистый берег! – выкрикнул на родном языке Эйнен.

Подпрыгнув, он завис в воздухе. Из-за его спины на змея обрушился град острых камней. Проливным дождем они ласкали белую чешую. Искры сыпали на песок, выплавляя в нем маленькие лужицы стекла. На самом деле, никаких камней не существовало. Ими выглядели сотни резких ударов шеста-копья.

Змей изогнулся и, не будучи способным пробиться сквозь заградительный шквал, взмахнул хвостом. Огромный, размером со стенобитный таран, он хлестко выстрелил в спину Эйнену, но островитянин

уже был готов.

Оборвав атаку, он вновь завел шест за спину и провалился в тень. Этого было достаточно, чтобы хвост змеи ударил по ней же самой, что только сильнее раззадорила зверя.

Никто из отряда пока не вмешивался. Не потому, что были уверены в способностях островитянина справится с тварью начальных Королевских стадий (хотя и не без этого), а потому, что не были уверены в том, что это не ловушка.

Эйнен бился в одиночку, выманивая потенциальную засаду, с которой и вступили бы в бой остальные участники.

Хаджар, не убирая меч в ножны, внимательно следил не только за поединком, но и за окружавшей их обстановкой.

Островитянин вынырнул из тени. Он закрутил вокруг себя шест и с каждым взмахом тени вокруг поднимались и сгущались, пока не сформировали верхнюю половину туловища огромной, трехметровой обезьяны.

Ударив лапами себя в грудь, она распахнула полную клыков пасть и, с очередным выпадом шеста-копья, устремилась к змее. Та попыталась увернуться, но куда громоздкой твари сравняться со скоростью с техникой, пусть и странного, но копья.

Клыки, которыми обернулись выпады Эйнены, впились в то же самое место, куда только что пришелся удар Скалистого Берега. Обломанные чешуйки брони не выстоили перед теневой обезьяной.

Змея, запрокинув голову, зашипела и начала бешенно извиваться. На песок полилась густая, пахучая, зеленая кровь. Распахнув пасть, псчаный змей выдохнул облако голубого света. Вытягиваясь лентой, оно обвивало Эйнена. И если от искр песок плавился, то сейчас он будто бы… таял.

Тот яд, что содержался в дыхании, оказался едва ли не так же силен, как созданная Черными Вратами пакость.

Хаджар уже собирался было присоединиться к бою, но вот облако застыло, а затем рассеялось, будучи рассеченным на мелкие хлопья. Преимущество оружия Эйнена над обычным копьем заключалось в маленьком древке и длинном лезвии. Это позволяло ему не только колоть и резать, но и рубить.

Что он, кажется, и собирался продемонстрировать.

Приняв незнакомую для Хаджара стойку, Эйнен начал концентрировать вокруг себя потоки энергии. Выглядело это так, как если бы вокруг его ног, поднимаясь все выше и выше, закружился бы вихрь силы цвета штормового моря. Затем, схватившись за основание древка, Эйнен сделал ужасающий своей силой рубящий, прямой удар.

Одновременно с этим вихрь силы устремился от его ног к груди, а затем и к рукам. Слившись с шестом-копьем, энергия направилась дальше. Уширяясь, уплотняясь и увеличиваясь

в размерах, она приняла форму точной копи оружия островитянина. Только мерцающего, наполненного энергией и размерами не меньше чем в пять метров.

И эта громадина ударила по незащищенному чешуей телу змеи. Фонтан зеленой крови выстрелил в небо, а тварь зашипела в предсмертной агонии. Она, извернувшись, из последних сил выстрелила в отчаянном выпаде, но вместо вражеской плоти вновь пронзила лишь пустоту.

Эйнен, вынырнув из тени, буквально взбежал по телу змеи и, оттолкнувшись, взмыл в небо. Оказавшись прямо над головой зверя, он вытянул перед собой шест-копье и, произнеся:

– Штормовой скалистый берег, – направил удар, который даже Хаджара заставил содрогнуться.

От оригинального “скалистого берега” эта версия отличалась частотой ударов и их скорость. Выпадов было такое количество и такой скорости, что выглядели не просто кусками скал, а черными полосами.

Краткого мгновения хватило, чтобы зверь, которого застали врасплох, распрощался не только с жизнью, но и с головой. Эйнен превратил её в непонятное, жуткое месиво из плоти, чешуи, песка и крови.

Приземлившись в том же месте, откуда и начал бой, островитянин вновь резко заложил оружие за спину. С лезвия слетела зеленая кровь, описывая вокруг Эйнена жирный полумесяц.

– Значит, не для одного меня сны проходят с пользой, – прошептал другу Хаджар.

Островитянин на это никак не отреагировал. Внов повернув орнамент, он спрятал лезвие наконечника обратно в тайный паз и, достав кинжал, отправился за Ядром монстра. Почему-то Эйнену были сильно необходимы Ядра именно змей.

Сам он не говорил почему, а Хаджару хватало ума и такта не расспрашивать.

Пока товарищ был занят работой, Хаджар подошел к Рамухану. Опять же, им с Эйненом, порой, не требовалось слова, чтобы понять намерения друг друга. То, почему островитянин так горел желанием в одиночку разобраться со змеей, вовсе не объяснялось его потребностью в ядрах.

Вот так запросто выставлять себя в роли приманки для, пусть даже потенциальной, но засады – дураков мало. Да и скорость, с которой Эйнен расправился с тварью, тоже не на все сто процентов зависела от силы островитянина, которая, безусловно, сильно возросла с момента их последнего спарринга.

В то же время, на оба этих вопроса существовал простой ответ – камень, подаренный Серой.

– Рамухан, – Хаджар подошел к колдуну.

Тот выглядел несколько странно. Его жезл, вернее камень в навершии, мерно светился, а сам Рамухан смотрел сквозь него на все приближающиеся горы. Глен, увидев как Хаджар подходит к их “предводителю”, лишь закатил глаза и помахал рукой, показывая, что на этот раз он даже говорить ничего не будет.

– У тебя опять какая-то оригинальная идея, варвар? – не отрываясь от своего занятия, спросил колдун.