Сердце Ёксамдона
Шрифт:
«Он ссылается на Санъмина, — поняла Юнха, — как на источник неоспоримой истины. Мы должны слушать то, что придумал оппа, потому что мы его друзья. Я — я его подруга. Так это видит Ли Кын. Одной вещи он не понимает — что я привязана к Ким Санъмину, а другие нет. Прожил, наверное, столетия среди людей, и всё равно не всё до конца понял.
Желание Ким Санъмина свалить «КР Групп» или мой ужас перед их мощью и возможностями — что окажется сильнее?
Санъмин-оппа поставил своё желание быть хорошим человеком выше страха, но так быстро проиграл. Проиграл
И всё же ужас не был самой сильной её эмоцией сейчас. Жалость, желание вернуть Санъмина невредимым. Нестерпимая потребность помочь тем, кто пострадал и ещё пострадает из-за «КР Групп» и их «связей». Невозможность смириться с несправедливостью.
Но как можно… как можно выиграть в такой ситуации? Если колосса можно свалить — то как именно?
— Я продолжу то, что он делал, — серьёзно проговорил Ли Кын, будто прочитав её мысли. — А тебе нужно обдумать, что ты делаешь дальше, Чо Юнха. Ладно… — он потянулся, ещё сильнее ослабил галстук.
— Мне точно нельзя летать? — жалобно спросил он.
— Делай, что хочешь, — бросил Мун, почти не слушая его.
— Значит, нельзя.
Ли Кын поплёлся к двери, открыл её и обернулся к Юнха:
— До понедельника, моя добрая подруга из детства.
И чуть ли не подмигнул.
— Он говорил такие вещи, а потом… — вздрогнула она.
— Он такой, какой есть, — ответил Мун. — Он прав, тебе нужно обдумать, что делать дальше.
Он посмотрел на неё долгим взглядом:
— Твоя работа на меня закончена, ты понимаешь? Всё, что будет дальше, — только моя забота. Возможно, стоит на этом и прямо сейчас всё завершить. Ты вернёшься к своей жизни, такой, какой она была.
— Почему ты говоришь это? — оторопела Юнха.
— Потому что это правда, — ответил он.
Следующая неделя оказалась похожа на возвращение в старый дом — и он за время твоего отсутствия покосился, заплесневел, кто-то заколотил его окна, но сорвал двери с петель, и внутри лишь гнильё и тлен, и ты не понимаешь, как же тебе тут жить.
Раньше работа нравилась Юнха. Да, здесь было полно того, от чего в пору волчицей завыть, но так везде. А сама работа — задачи, которые нужно было решать, — подходила ей: увидеть за цифрами смысл, за показателями — связи. Иногда, при расчётах проекта, будущее здание будто являлось ей — и всё то, что оно изменит, что принесёт с собой и что уничтожит. Это всегда выбор между возможностями.
Юнха никогда не касалась мерзости, о которой говорил Ли Кын. Это знание обходило её стороной, ей не доводилось выбирать между совестью и карьерой. Оказывается, это было просто везение, или же она не поднялась ещё слишком высоко. Или — не создала себе образ настолько преданной сотрудницы.
Ссылка в отдел сопровождения показалась теперь наградой: тут всего-то нужно было угождать людям, большая часть которых откровенно несчастны
Начальник Ли встретил её обычной своей рассеянностью и вечной усталостью и сообщил, что на ней по-прежнему висит сопровождение сделки с господином Оком — документы, встречи, развлечения — если понадобится. И ещё помощь коллегам, по мелочи, не вникая особо в их дела.
— Молодец, молодец, — ворчал он благодушно, потому что с утра пораньше обнаружил в почте письмо от Ок Муна — с подтверждением возобновления переговоров. — Все бы так работали.
На самом деле, подумала тогда Юнха, меня тут четыре недели не было, но на отделе это никак не сказалось. И не удивительно — я в нём изначально лишняя. Временная сотрудница, с которой никто не знает, что делать.
Она написала отчёт о командировке — короткий, потому что за вычетом всего невозможного, там действительно почти ничего не происходило. И, не обращая внимания на взгляды временных коллег, отправилась в коридор. Очень нужно было отрешиться и подумать.
Окна в этом блоке точно так же выходили на Ханганъ. Серое небо, изливающее на город дождь, казалось низким и набухшим от влаги. Сегодняшний день больше походил на сентябрь, каким тот должен быть, но завтра снова воссияет солнце и станет слишком жарко. Это лето вышло самым тёплым за десять лет.
Беспокоиться ещё и о глобальном потеплении сил не хватало. В её жизни сейчас была другая нерешаемая проблема.
Юнха услышала шаги и увидела отражение в окне. Кто-то шёл по коридору — знакомые движения, жесты, одежда. Ким Санъмин. На миг ей показалось, что не случилось вообще ничего, это был просто удивительный и тревожный сон. Сердце замерло от радости и неверия.
Потом она поняла, что в отражении Ли Кын выглядит как человек, чьё тело занял.
Юнха обернулась:
— Зачем ты здесь?
— Разве вы с другом не общались на работе? — спросил Ли Кын. — Будет подозрительно, если он не придёт навестить тебя в первый день после командировки.
Юнха нехотя кивнула: тут он был прав.
— Придумала что-нибудь за выходные?
Юнха неопределённо качнула головой.
Ли Кын встал рядом.
— Не знаю, люблю я больше дождь или солнце, — пожаловался он, глядя на небо, — но не люблю точно, когда и то, и другое ощущается неправильным.
— Вы тоже это замечаете?
— Думаешь, только люди страдают от изменения климата?! — возмутился Ли Кын.
— Только не вздумай сказать что-то такое в присутствии кого-то ещё.
Он ухмыльнулся:
— Я не дурак. Может, не самый надёжный из щин, но точно не дурак.
— Не самый надёжный… — повторила Юнха. — Зачем ты вообще ввязался в человеческие дела?
— Не в человеческие, — объяснил он. — Это для тебя они человеческие, а для меня — дела Ок Муна. Я его помощник.
— Ты уже говорил это, но мне показалось, господин Ок с тобой не согласен, — заметила Юнха. — Так всё же почему?