Серебряная пуля
Шрифт:
Сережа в последний раз бросил взгляд на гать и стал подниматься вверх по крутому откосу.
Вершина острова – длинная песчаная гряда, напоминавшая хребет какого-то доисторического монстра, в незапамятные времена рухнувшего в болото да так и оставшегося. Голова, хвост, конечности – все ушло на дно, в бурый торфяной ил, и только горбатая спина поднималась из мертвых вод. А может, так оно и было? Хребет постепенно засыпало песком, затянуло гниловатой, пронизанной тленом почвой, которая впоследствии поросла соснами. Деревья здесь не чета хилым искривленным закорючкам на берегу: громадные гиганты, устремившиеся к небу,
Сосен было не очень много, и росли они на порядочном расстоянии, не застилая друг другу свет, видимо, поэтому и вымахали на удивление. Стволы могучих деревьев казались отлитыми из меди и почти не имели ветвей. Только у самой вершины чуть заметно шевелились зеленые кроны. Сережа, задрав голову, взирал на исполинов. Ему даже показалось, что за верхушку одной из сосен зацепилось маленькое кудрявое облачко.
Стоять, таращась в небеса, быстро надоело, и мальчик вдруг вспомнил, зачем явился сюда. А действительно, зачем? Что он потерял? Исследовать?.. Да чего здесь исследовать? Сосен всюду хватает. А кроме них, больше ничего и нет. Пустота. Земля, заросшая ковылем. Еще одна странность. Нигде в окрестностях он не встречал это беспрестанно колеблющееся на ветру растение. А здесь его целые заросли. Кажется, что весь остров покрыт сединой. Откуда здесь ковыль? Да какая разница! Приключений он захотел. Сколько времени тащился по дурацкой деревянной тропе, вот и пришел… Но ведь тропа зачем-то ведет, не зря же ее проложили.
Мальчик оглянулся по сторонам и медленно побрел по острову.
Тихое это было место. Лишь ветер шелестел в верхушках сосен да непрерывно шевелил ковыльные чубы. Не слышно птиц, даже кулички исчезли куда-то. Дорога шла с легким уклоном. Кругом все тот же однообразный пейзаж, и, странное дело, яркое солнце делало окрестности еще печальней и угрюмее. Мальчик вдруг подумал, что, будь сейчас ненастный день, остров выглядел бы пусть не веселее, но, во всяком случае, живее, что ли. Сверкание солнца казалось здесь мертвенным и неестественным.
Внезапно Сережа очутился перед довольно обширной котловиной с почти отвесными краями. На дне ее, в зарослях папоротника чернело какое-то невысокое сооружение.
Мальчик остановился и попытался рассмотреть, что же виднеется на дне. Не разглядев толком, он начал спускаться, цепляясь на ходу за корни растений, торчащие из склона. Папоротник, росший внизу, оказался настолько густ и высок, что мальчик тонул в нем по самую грудь. Он медленно продирался сквозь заросли, при этом папоротники жирно хрустели под ногами и противно пахли клопами.
Хотя до заката было еще далеко, в лощине стоял сумрак. Полумрак создавался странной игрой света, при которой каждый листок, каждый причудливо очерченный побег папоротника рельефно выделялся, словно подсвеченный снизу. Свет шел, казалось, из-под земли, словно папоротники росли не на жирном удобренном черноземе, который формировался здесь столетиями, а прямо на воде.
Наконец Сережа продрался сквозь заросли и приблизился к непонятному сооружению, громоздившемуся посреди котловины. Оно представляло собой сложенное из грубых каменных блоков прямоугольное «корыто», закрытое сверху громадной каменной плитой. Любой мало-мальски сведущий в археологии человек без труда определил бы, что перед ним дольмен – древняя гробница. Но Сережа не знал, что
Мальчик некоторое время разглядывал постройку, потом провел ладонью по черепу. Несмотря на жару, его поверхность оказалась прохладной. Однако череп – всего лишь старая кость. Мальчик был разочарован. Цель, к которой он так стремился, оказалась грудой камней. Возможно, какие-нибудь древние люди поклонялись здесь своему звериному богу. Они и соорудили этот каменный пенал, являвшийся чем-то вроде алтаря.
Сережа снова присмотрелся к черепу и постарался определить, какому животному он принадлежит. Череп очень большой и мог быть лосиным. Нет. Лосиный, пожалуй, другой формы, вытянутый наподобие конского, а этот почти квадратный, с огромными клыками и массивными надбровными дугами. Скорее всего такая голова могла быть у медведя, у очень большого медведя, просто гиганта…
Мальчик обошел гробницу со всех сторон. В одной из стен зияло большое круглое отверстие, в которое свободно могла пролезть рука взрослого мужчины. Мальчик наклонился и заглянул в черную дыру. Оттуда пахнуло сыростью. Сережа пожал плечами. Ну и что дальше? А дальше пора возвращаться домой, подсказал внутренний голос. Домой так домой.
С одной стороны край лощины был более пологим, чем остальные, и в нем виднелись полуоплывшие ступеньки, сделанные неведомо когда. Сережа быстро вскарабкался наверх и еще раз оглянулся на место, которое только что оставил. Ему вновь показалось, что его сумрачное дно испускает едва заметное свечение.
Ну и ладно. Он пошел в обратном направлении и шагов через пятьдесят неожиданно наткнулся на большой черный крест, лежащий между сосен. Мальчик остановился и осмотрел новую находку. Она очень напоминала те кресты, которые стояли на крошечном кладбище неподалеку от их усадьбы. Но почему крест повален? А может быть, ему удастся найти еще что-нибудь? Он попытался приподнять крест за одну из перекладин. Та затрещала и почти сразу же переломилась, поскольку оказалась совершенно трухлявой. Долго же он здесь лежит!
Сережа пошел в сторону и очень скоро набрел еще на один крест. Он тоже был повален и, похоже, сломан. Очень странно. Создавалось впечатление, что некто пытался окружить лощину крестами, а кто-то еще приложил немало усилий, чтобы снести их.
Мальчик вновь двинулся по периметру лощины и очень скоро увидел еще один крест, на этот раз стоявший вертикально. Нижняя его половина оказалась почти скрытой разросшимися кустарниками, но вот вершина… На уровне перекладины прямо к черной гнилой древесине был приколочен огромным гвоздем человеческий череп.
Мальчик остановился, уставился на новую находку. Кто и зачем приколотил к кресту голову? И чья это голова? Сережа приблизился вплотную к кресту и всмотрелся в пустые глазницы, в одну из которых был вбит гвоздь. Теперь он заметил на левой перекладине креста длинную кость, которая была прикручена к дереву проволокой. Мальчик дотронулся до проволоки своей длинной палкой. Проволока тут же рассыпалась, и кость свалилась в траву перед крестом. Сережа наклонился и пошарил в траве. Перед крестом в беспорядке валялись человеческие останки.