Серебряные крылья
Шрифт:
Туркина или Баркова. Отличные командиры эскадрилий. Оба они справятся с подготовкой молодежи. Но
Зуб и Белов потребуют особого подхода. К кому же их направить?
Туркин как летчик, пожалуй, сильнее и неутомимее Баркова. Его любят и уважают за отзывчивость
и работоспособность.
Барков молчаливее, строже. Не прощает нарушений. Летчики его побаиваются, а некоторые даже
недолюбливают. Он это знает, но не смущается: «Я командир — пусть уважают и боятся, лишь
шло».
В этой эскадрилье лучший командир звена капитан Шепелев. По технике пилотирования он один
из самых сильных в полку. А это качество ценится среди летного состава гораздо больше других.
Решаю назначить Зуба и Белова в эскадрилью Баркова. Его требовательность не будет лишней для
наших новых друзей.
А вот и сами командиры эскадрилий пришли доложить, что молодых летчиков собрали.
— Разрешите?
Оба входят в кабинет. У обоих в глазах вопрос: «Как решил командир?»
Мне их мысли понятны. Каждому хочется получить летчиков посильнее. Но это решают не они.
Они будут выполнять приказ.
Я иду им навстречу.
— Вот списки ваших летчиков. Порядок остается прежний. До полкового построения один час,
полчаса на беседу вам, полчаса — мне.
Командиры эскадрилий, козырнув, направляются к двери. Тужурки у них слегка выгорели на
солнце. Но по их чистоте и блеску сапог нетрудно заключить, что офицеры тщательно готовились к
встрече с новым пополнением.
Да! Каждому из них предстоит большая работа. Нужно ввести в строй молодых летчиков. И не
только сделать из них отличных воздушных бойцов, но сколотить единый коллектив — эскадрилью
смелых и умелых, готовых на любой подвиг.
Через полчаса я был тоже среди молодых летчиков. Посоветовавшись со своим заместителем по
политической части, решил начать знакомство не в строю, а с непринужденной беседы. Летчики сидят
полукругом на футбольном поле. Я смотрю на них, и вспоминается сентябрь 1941 года, когда нас,
пилотов-сержантов, собрал наш командир полка полковник Николаев.
— Ну что ж! — закончил он. — Отныне мы однополчане. Успех каждого боя будет зависеть от
нашей смелости, решительности и умения. Ни на минуту не забывайте чувства товарищества.
С тех пор прошло много времени, но простые слова командира запомнились на всю жизнь.
Я тоже начал рассказ с истории полка, и, по мере того как говорил, перед моим взором все ярче
вставали образы двенадцати Героев Советского Союза, воспитанных нашей частью.
Потом передо мной встали первые послевоенные выпуски курсантов. Все бывшие новички стали
командирами разных степеней.
Мне было приятно об этом
Глаза горели шустрыми огоньками, и, казалось, ничего другого для них не существует.
Теперь рассказы о воинских подвигах всегда поэзия. Но в учебных делах за поэзией неизбежно
следует проза, и я перешел к разговору на темы дня.
— Советский Союз настойчиво добивается осуществления выдвинутых им предложений о
всеобщем и полном разоружении под строгим международным контролем. Но империалистические
государства упорно отказываются принять эти предложения, интенсивно наращивают свои вооруженные
силы. Они не хотят примириться с существованием мировой социалистической системы и открыто
заявляют о своих безумных планах ликвидации путем войны Советского Союза и других
социалистических государств. Это обязывает Коммунистическую партию, Вооруженные Силы, органы
государственной безопасности проявлять неослабную бдительность в отношении агрессивных происков
врагов мира, быть всегда на страже мирного труда, в постоянной готовности к вооруженной защите своей
Родины.
Молодые офицеры внимательно ловят каждое мое слово. А я перехожу к задачам, стоящим перед
частью:
— Мы летчики. Мы бережем советское небо. А чтобы стать хорошим летчиком, нужно чаще и
больше летать. Но для успеха полетов необходимо тщательно к ним готовиться. На подготовку времени
жалеть не будем.
Белов посмотрел на товарища. Зуб нахмурился, недовольно опустил голову. Я словно читаю его
мысли: «Опять сидеть за книгой. В школе надоело. Сейчас бы летать да летать!..» Белов посмотрел на
меня. «Нас не удивишь, — как будто говорит он. — Если нужно сидеть и заниматься — мы готовы! Нам
не привыкать: в училище это дело отработано. Для того чтобы летать, мы на все согласны».
Белов смотрит на товарищей и любуется звездочками на погонах. Ему еще не верится, что он
действительно лейтенант, что училище — уже пройденный этап. Хорошо в училище, но в части лучше!
Был строй, казарма, закрытый военный городок. В город сходить можно только по увольнительной, да и
то не в каждое воскресенье.
Сейчас же мир словно распахнул двери. Идешь по городу, и кажется, что все на тебя
заглядываются, и как-то непривычно видеть вокруг людей не в курсантской одежде.
Об этом говорили мне глаза летчика. А я продолжал вести речь о вещах гораздо более
прозаических.
— Запомните: летчик-истребитель в воздухе один, он и летчик, и штурман, и стрелок. Только от