Шабаш Найтингейл
Шрифт:
– Я бы хотела, чтобы мы с тобой тоже говорили о проблемах, а не замалчивали их, – заметила Деметра. – Иначе все получится, как у Дрейка с Рубиной…
– Да-да, и мир сразу станет прекрасным, и природа оживет, – саркастически заметил Дориан. – Давай лучше думать о том, как вытащить тебя отсюда. Голосую за вариант с превращением в ворона. А ты?
Не выдержав, Деми запустила в него подушкой, и разговора больше не получилось.
Магистерские слуги принесли им новую одежду взамен испорченной – костюм для Дориана и совершенно отвратительное желтое с разноцветными цветочками платье для Деметры. Надевая его, она думала о бедной погибшей экономке,
Впрочем, выйти все равно пришлось.
В одной из гостиных, куда привел их коридор, за чаем собрались некоторые из новых обитателей дворца.
Были там и восстановивший силы Ричард Хаттон, сидевший как-то слишком уж близко к Алане Бланшар, и Морган с котом-фамильяром, и Рубина с Дрейком, и даже Файра Спирита, серьезная и мрачная, как всегда. Деми и Дориан расположились на одном из диванов перед низким столиком, куда вскоре им тоже подали чай с сэндвичами и пирожными.
Деметра быстро отметила, как оценивающе сестра смотрит на ее аляповатый наряд, и была уверена, что свое элегантное черное платье та наколдовала сама. Не выдержав и минуты, Рубина подошла и села с ней рядом.
– Хочешь, я подправлю твое платье? – шепотом спросила она. – Это несложно, правда. Только пальцами щелкнуть.
– Нет, благодарю, – сдержанно ответила Деми. Она все еще не была уверена, как стоит себя вести. Сестра одновременно и заслуживала прощения, и нет.
Едва заметно вздохнув, Рубина сунула руку в карман платья и достала из него медальон Антуанетты и Людвига.
– Хотела тебе его вернуть, – сказала она, протягивая украшение Деметре.
– Не нужно, оставь себе, – покачала головой Деми. – Пусть будет напоминанием…
– О свадьбе? – перебила сестра, сжимая медальон в ладони. – Из этой свадебной традиции ничего хорошего не вышло. Дрейк собирается развестись.
– Это он только говорит, что собирается, а на деле… – усмехнулся Дориан, и по его тону Деми с удивлением поняла, что парень, после спасения его жизни, очевидно, перешел на сторону провинившейся. – Я бы на твоем месте не торопился выбрасывать кольца.
Рубина хотела было ответить что-то еще, но ее отвлекло появление в гостиной Вивьен Ашер и Грим Фаталь, вслед за которыми величавой поступью вошел и жрец Артур Эмброуз.
Увидев Грим, Морган Далгарт сорвался с места и подбежал к девочке, на ходу что-то спрашивая об утонувшем острове и о том, не пострадала ли она. Пампкин тоже подскочил к ней и так громко замурлыкал, что от его чар во всей гостиной зазвенел фарфор. Тут уж вмешались взрослые, и скоро дети были чинно рассажены по креслам, а чаепитие возобновилось. Даже фамильяру выдали отдельную миску с молоком.
Но как бы все ни старались отвлечь себя вкусной едой и светскими беседами, самых главных тем избежать не удалось. Деметра услышала, как Ричард начал разговор о проклятии, и подсела ближе.
– Слова Антуанетты Вайерд звучали так: «Если ты нарушишь баланс магии с помощью Ворона, то от проклятия Ворона падет и весь род твой, и весь народ твой», – говорил Ричард Хаттон жрецу Артуру, Алане и Файре Спирите. – В них не содержалось ни слова насчет природы или нашего мира в целом. Архивариусы Тэда Кларенса… и здесь Дрейк не даст мне соврать, обнаружили в старом архиве, что небо на Нью-Авалоне стало красным в начале девятнадцатого века. Тогдашний магистр, предшественник отца Антуанетты Джозефа, отчего-то очень хотел скрыть эту информацию от потомков.
– Но для чего понадобилось скрывать это? – задалась вопросом Алана Бланшар. – Если все стало меняться еще в начале девятнадцатого века…
– Возможно, для того, чтобы никто не узнал о совершенной кем-то чудовищной ошибке, – пожав плечами, предположил Ричард.
– А не кажется ли мне, что Вильгельмина в своей речи шестнадцатый век упоминала? – задумчиво протянула Файра Спирита. Она болтала чай в своей руке так, словно надеялась разглядеть на дне чашки будущее.
– Так и есть, – подал голос Дрейк, отвлекаясь от сэндвича с огурцом. – Мы нашли информацию, что первые случаи гибели животных на Нью-Авалоне были зафиксированы еще в конце шестнадцатого века, но тогда никто не придал этому значения. Затем периодически стали случаться землетрясения. В семнадцатом веке животных и птиц, кроме воронов, в нашем мире не осталось. В восемнадцатом постепенно погибли все растения и воды Мелиора стали отравленными, живы были только насекомые. Про девятнадцатый век вы уже знаете. Мой начальник, виконт Тэд Кларенс, заставил нас подписать документы о неразглашении, но теперь в них нет смысла.
– И все эти факты также были сокрыты магистрами тех веков, – подвел итог Ричард Хаттон. – Мы имеем дело с величайшей фальсификацией истории. Наши ученые, к сожалению, не успели решить эту загадку. Если бы только было больше времени…
– Но что вообще можно выяснить по прошествии стольких веков? – с удивлением поинтересовалась Деми. – Все очевидцы давно умерли, кроме тех, кто переместился на Эйрин, конечно… Но вряд ли «призраки» захотят нам помогать.
– Всегда есть закономерность, мисс Лоренс, – сказал вдруг кто-то. – Всегда есть закономерность…
Все присутствующие осеклись и посмотрели в сторону дверей, ведущих в коридор. В них показался одетый в новенький, с иголочки, твидовый клетчатый костюм управляющий Рейвена Джон Киф.
– Вы живы! – ахнула Деметра. – Я видела вас на Стурворме, но не заметила, как вы…
– Выбрался с тонущего острова? – с понимающей улыбкой продолжил мужчина, подходя и присаживаясь на свободное кресло неподалеку. – Как и все, мисс Лоренс… Одним лишь чудом. Но, кажется, разговор шел не об этом? Своим появлением я прервал увлекательную беседу… О нашем погибающем мире, о землетрясениях и загадке для ученых.
– Какую же закономерность вы имеете в виду? – спросил у него Ричард Хаттон, сцепляя пальцы в замок у подбородка.
– Кто знает, – пожал плечами управляющий. – Нужно только найти что-то, что повторяется с определенным промежутком времени, и…
– Землетрясения, вот что часто повторяется! – выкрикнул Морган Далгарт, привскакивая со своего места. – Одно из таких произошло прямо в год моего рождения… Только не говорите опять, что это я во всем виноват!
– Нет, разумеется, ты не виноват, – проговорил Ричард Хаттон, улыбаясь, как и все. – А предыдущее до него землетрясение случилось, если память меня не подводит, где-то в конце девяностых годов…