Шанс для неудачников. Том 1-2

Злотников Мусаниф Роман Сергей

– Да. Ты говорила, что нет ничего круче, чем истребитель, и находила крейсеры слишком неповоротливыми.

– Я совершенно ничего не помню. Окажись я сейчас в кокпите истребителя, я бы не знала, что делать.

– Ты можешь научиться этому заново.

– Где? ВКС Альянса больше нет, имперцы… не думаю, что мы сработаемся.

– У Леванта есть собственный боевой флот малого радиуса действия. Возможно, я смогу что-то придумать, чтобы тебя взяли. – Не обещай ей слишком многого, Апекс. Вполне возможно, что вас всех вышвырнут

с Леванта в двадцать четыре часа.

Но мне хотелось ей что-то пообещать, как-то утешить. Ведь жизнь для нее не закончилась, и эти жалкие годы, которые она потеряла, по большому счету, мало что значат. Для нее.

Пилота делают пилотом его рефлексы, а рефлексы остались при ней.

Должны были остаться.

– Нет, – сказала она. – Не надо. Я не думаю, что это будет правильно. Это как заново вступать на дорогу, которую я уже прошла. Мне никогда не догнать себя прежнюю.

Слишком здравое рассуждение для пятнадцатилетней. Слишком взвешенное. Может быть, не только память делает нас такими, какие мы есть?

– Чем же ты хочешь заняться?

– Я не знаю, – сказала она. – Мне пятнадцать, мне слишком рано об этом думать. Так врачи говорят.

– Что еще они говорят?

– Что передо мной открывается целый мир. Ну то, что от него осталось.

– В чем-то они правы, – сказал я.

Есть, правда, нехилая вероятность, что скоро от этого мира вообще ничего не останется, но я не стал о ней говорить. У Киры пока хватает своих проблем и без мыслей о вторжении скаари.

– Им легко говорить, Алекс. Я чувствую себя… странно. Мое тело стало другим, прическа стала другой, все стало другим. Я как будто состарилась и сама этого не заметила.

– Когда тебе пятнадцать, все, кто старше двадцати, кажутся старыми, – сказал я. – Но ты не стара.

– У меня такое чувство, что когда-то я тоже обращалась к вам на «ты».

– Так и было.

– Мы были любовниками?

– Э… ты что-то вспоминаешь, глядя на меня?

– Нет. Но у тебя слишком грустные глаза, и мне кажется, что это могло бы быть правдой. Так мы были?

– Нет, – сказал я. – Мы были братьями по оружию.

– Братом и сестрой, тогда уж. Ты землянин?

– Да.

– Говорят, что на Земле сейчас очень плохо.

– Сейчас там уже пытаются навести порядок.

– Мои родители умерли. Все, кого я помню, наверняка мертвы. А тех, кто еще может быть жив, я не могу вспомнить.

Мне стоило бы посоветовать ей не думать об этом, но как можно о таком не думать? Я сам часто вспоминаю людей, которых больше никогда не увижу.

– У тебя появятся новые знакомые, – сказал я.

Прозвучало глупо и неискренне. Новые знакомства не заменят старых потерь.

– Наверняка, – согласилась она. – Но у меня такое чувство, будто у меня украли мою жизнь.

– Могло быть хуже.

– Несомненно. Всегда может быть хуже, но это слабое утешение.

– Я не знаю, что тебе сказать, – признался

я. – Все эти слова про то, что жизнь продолжается, кажутся слишком банальными, но… Тебе нужно время.

– Это тоже банально.

– Но иногда это работает, – сказал я. – Тебе нужно определиться с будущим, занять себя чем-то, чтобы в голову не лезли лишние мысли.

– Точь-в-точь то, что мне рекомендует мой врач.

– Раз двое разных людей советуют одно и то же, к их словам стоит прислушаться.

– Наверное, – сказала она. – Но мне еще только предстоит понять, чего я хочу.

– Не торопись с этим, но особо и не затягивай. – Я чувствовал, что мне пора уходить.

Мне нечего было ей сказать, кроме стандартных утешающих фраз, которых она уже наслушалась от Кинана и прочих. Я мог бы многое сказать той, кем она была когда-то, но слов для этой девочки у меня не было. Она уже не будет прежней. Мир изменился.

– Доктор говорит, что они могут забрать меня с собой в Империю, – сказала она. – Что они готовы позаботиться о моей судьбе.

– Это неплохой вариант, – сказал я.

– Но они же… кленнонцы.

– Они не желают людям зла.

– Они другие.

– Зато у них сейчас порядок, в отличие от планет, на которых живут люди.

– Мне надо обо всем этом подумать.

– Да, – согласился я, поднимаясь с кресла. – Это верно.

– Ты еще придешь?

– У меня наклевывается работенка, которая обещает занять много времени, – сказал я. – Но я постараюсь.

– Я буду ждать, Алекс. Ты – то немногое, что осталось от моего прошлого, пусть я тебя даже не помню.

– Увидимся, – сказал я.

Тем вечером я напился так, как никогда в жизни еще не напивался.

ГЛАВА 4

Ближе к полудню юный энсин Бигс озаботился вопросом, на этом ли я еще свете, а если на этом, то не нужно ли мне чего.

Где-то в процессе поиска ответов он наткнулся на Риттера, который вкратце обрисовал ему положение дел, и потому юный энсин Бигс явился ко мне во всеоружии – с чашкой горячего кофе и ворохом лекарств от головной боли и прочих сопутствующих похмелью прелестей. Таблетки я сожрал, а от подкожных инъекций отказался.

После душа, кофе и еще одной порции лекарств мне стало немного лучше, и я поинтересовался причинами человеколюбия юного энсина Бигса, рассудив, что он не стал бы этого делать просто так.

– Адмирал желает вас видеть, сэр, – объяснил юный энсин Бигс.

– С этого надо было начинать, – сказал я, кое-как оделся и поплелся к адмиралу.

Реннер ждал меня не в своем временном офисе, находившемся напротив кабинета посла, а в тесном подвальном помещении, большую часть которого занимал здоровенный компьютер с кучей интуитивно непонятных интерфейсов и добрым десятком подключенных к нему устройств, чье предназначение было мне неизвестно.