Шерлок Холмс и дело «Огонька»
Шрифт:
— Скажи, пожалуйста, какой человек?
Виношвили притворился очень заинтересованным. Тогда Ватсон, не сводя с него глаз, резко сказал:
— Джабаров!
— Джабаров?.. Ничего, душа мой, не понимаю… Зачем Джабаров? Почему Джабаров? Откуда Джабаров?
Ватсон еле сдерживался от негодования. С жесткой усмешкой он проговорил:
— Если вы д е й с т в и т е л ь н о не знаете, при чем тут Джабаров — я могу вам объяснить. Я слышал, что третьего дня ночью на старой «мельнице» Макданьянца Джабарова обокрали. Взяли его пальто и подменили вашим!
— Ха, ха, ха! Ах, ха, ха, ха!
Виношвили расхохотался.
— Джабарова
Ватсон, бледный, не говоря ни слова, встал и пошел в зал.
— Постой… Куда ты? Зачем уходишь уже?.. Ну, спасибо, спасибо тебе… Насмешил мене…
Ночью Ватсон, очень злой и недовольный, говорил Шерлоку:
— Целый час я бился с этим Виношвили и не мог добиться никакого толку.
— Но при чем тут Виношвили, милейший Ватсон?
Шерлок засмеялся и полуприсел в постели.
— Вы от него и не добьетесь никогда никакого толку. Кажется, дружище, моя шутка вообще немножко затянулась!
И, перестав смеяться, он уже серьезно сказал:
— Видите ли, милейший, идя по вашему следу, обязательно приходится упереться в стену. По совести говоря, я ведь в начале не думал, что вы серьезно можете принять Виношвили за виновника всей этой чепухи. А когда увидел — прямо признаюсь — хотел вас немножко проучить. Ведь записка с головой выдавала виновника!.. Помните сцену среди зала, помните, когда Джабаров, в ответ на просьбы Виношвили, швырнул на пол деньги? Эту сцену все видели и, конечно, можно было сейчас же предположить, что Виношвили не останется Джабарову другом и захочет ему отомстить. И вот на этом-то предположении настоящий вор и построил пока весь свой план, план, конечно, очень нехитрый.
— Макданьянц? — нерешительно произнес Ватсон.
— Ну да, Ватсон. Я думаю, что никто другой. Слишком очевидно. Может быть, ему помогла еще Урсула, но это уже неважно. Важно то, что мысль обокрасть Джабарова была у них давно. Помните, как бледнела Урсула, когда Джабаров на нее глядел? Ведь свое предположение о том, что Джабаров обязательно будет в ту ночь обокраден, — я строил только на этом!..
Шерлок с значительным видом посмотрел:
— Подсовывают именно плащ Виношвили: он — мелкий игрок, человек почти забитый, и из-за пропавшего плаща шума не поднимет. А почему именно его вещь, а не кого-нибудь другого, — само собой понятно. Виношвили Джабарова ненавидит, Виношвили деньги нужны до зарезу, Виношвили из-за денег способен на все, Виношвили, наконец, туп, как бревно, и не сумеет выпутаться. Чтоб не могло быть ни малейшего сомнения в том. что это дело рук Виношвили, в карман его плаща предупредительно опускается еще свернутая в трубочку записка самого компрометирующего свойства. Эту записку новый владелец плаща обязательно должен найти, ибо по ней он увидит, во-первых, что плащ принадлежит Виношвили, во-вторых, что Виношвили и раньше искал денег довольно темными путями… Вот и все…
Между прочим… эта записка у вас?…
— Да, я ее оставил.
— И хорошо сделали. Она нам пригодится… Конечно, вся штука рассчитана для человека недалекого ума. Но ведь это правда — Джабаров таков!.. Теперь, конечно, вы сами поймете, для чего я
В настоящее время он совершенно спокоен, и это пока нам только и нужно. Впрочем, утро вечера мудренее!.. Теперь же спать, спать и спать!..
И с этими словами Шерлок отвернулся к стене и с головой завернулся в одеяло.
На следующий день перед тем, как идти на Малый Фонтан, Шерлок развил перед Ватсоном план, который казался ему лучшим для скорейшего достижения цели.
— Я думаю, что нам следует теперь приналечь не столько на Макданьянца, сколько на его сообщницу, Урсулу. Этот армянин зол, как черт, и упрям, как осел!
Шерлок Холмс и Ватсон пришли на «мельницу», когда игра была уже в полном разгаре.
Теперь Шерлок Холмс был загримирован молодым черноволосым человеком и производил впечатление не то приказчика, не то мелкого подрядчика.
Позицию он занял у того стола, где сидел Макданьянц с
сестрой. Он стал влево от банкомета, как раз около того места, где случайно уже стоял Виношвили. Ватсон стал направо.
Кивком головы и дружелюбной улыбкой, открывшей белые и острые, как у волка, зубы, грузин поздоровался со своим вчерашним приятелем. Ватсон ответил.
Понтировали почти вместе. И понтировали молча до тех пор, пока старая талия Макданьянца не кончилась и не стали готовить ему новых карт. Тогда наступил коротенький перерыв.
Вот в это-то время легкого затишья Ватсон вдруг перегнулся через стол и протянул Виношвили развернутую бумажку. Он протянул ее перед глазами Макданьянца, медленно и неловко, как бы не дотягиваясь до нужного места и так, что Макданьянц легко мог видеть и даже успеть прочесть текст.
— Я забыл вам вчера передать, князь, эту бумажку; она выпала из вашего плаща!
Шерлок мог быть доволен номером.
Было слишком заметно, что Макданьянц к этой мимолетной сцене не остался равнодушен. Он слегка побледнел и прежде всего бросил быстрый взгляд на Ватсона, но тотчас перевел его на Виношвили и с таким злым и жестоким выражением, что бедный грузин, ничего не понимая, очень смущенный, отошел от стола.
Шерлоку больше ничего не нужно было.
Некоторое время спустя он тихо беседовал с Ватсоном.
— Вы говорите, что дело мастера боится, но, милейший Ватсон, это даже не половина, даже не четверть дела! Нам нужно во что бы то ни стало переговорить с Урсулой.
Шерлок говорил и в то же время не отводил глаз от стола. Там делалось что-то такое, что внезапно сильно привлекло его внимание.
— Клянусь честью, Ватсон, — прошептал он вдруг с просиявшим лицом, — мы родились подо счастливой звездой! Назовите меня дураком, если Макданьянц не посылает теперь Урсулу объясниться с Виношвили. Кажется, он лакает теперь свое кахетинское в конюшне, которую они называют буфетом. Идите за мной в проход. Она не может миновать его.
Шерлок не ошибся. Не прошло и двух минут, как в полутемном проходе появилась легкая женская фигура.