Школа жизни. Сеча. Часть 3
Шрифт:
Сехмет встряхнула головой, словно пытаясь скинуть вуаль с глаз. Осознав, что она не спит, она продолжила писать.
«Увы, но нельзя отрицать того факта, что в последующие времена такого рода пропаганда, не имеющая под собой истины, придёт к великому упадку, ибо, умалчивая о тех грубых делах, кои настоящие граждане производить будут для незаконного присвоения и отнятия благ и талантов у мужей, для лишения чести жён, некоторые из жрецов постепенно сами начнут строить подобие храмов для употребления волшебства и страшных заклинаний, кои они, по мнению своему, почитали безопаснее к открытию вещей сокровенных, нежели призыву к первым высшим и естественному исследованию.
Однако из всех этих рассуждений в совокупности следует только то, что те,
Злата перелистнула страницу и продолжила читать:
«Главным инструментом пропаганды стал театр, к которому мы и направляемся. Если идти прямо к пирамиде, со стороны Елисейского поля находится последняя связь подземного погреба с пантеоном, посвящённым всем первым высшим Гелеополиса. Оттуда надлежит идти через улочки, позади оставляя сад, к западной стороне Элизия, находящегося под сводом. Кровля этого храма невысока и лишь десятью футами выше сводов, кои высотой двенадцать футов, ширина его около сорока футов, а длина равняется с Елисейскими полями, если тут же считать и посвящённое позорищам место. Помянутый пантеон не был единственным, в котором находились все статуи первых высших, достигнувших своего пика просветления и просвещения. Таких храмов внутри игрового пространства, выстроенных по единому образцу, уже насчитывается тридцать тысяч. Задняя часть, или алтарь, такого храма посвящена матери или, лучше сказать, самому естеству. Там всегда покоится статуя с её образом на пьедестале. Передняя капелла содержит изображение знатнейшего богатства на левой и правой руке и статуи избранных первых высших. Потом следуют те высшие, коих мы называем получеловеки. Они стоят позади капеллы. В последнем же храме, который простирается до переднего конца театра, находится неисчислимое множество неизвестных сущностей чудаковатого вида, кои, по мнению горожан, ни на небе, ни под землёй не жили, но на воздухе, земле и в воде рассеянное пребывание имели. Все эти невиданные сущности были изображены обыкновенными фигурами и стояли также во всех храмах, преклоня очи книзу.
От переднего конца театра до самой последней стены было отведено место злым высшим. Одним из таких злых высших был Тифон. Он стоял спиною, облокотясь на стену, с которой имел равную высоту, а оба плеча его распластались по правую и левую сторону стены. Статуя Тифона имела человеческий вид от головы до пояса, с избрасывающим пламенем из очей, уст и ноздрей, а прочие части тела состояли из двух драконовых хвостов чрезмерной величины, с пальцами из змей.
От самого низа и до верха театра, в прямой линии с ним, находились до двадцати капищ на каждой из сторон, где злые высшие, так же как Тифон, поставлены были, то есть эти статуи стояли лицом к добрым высшим, дабы указать на их различия. Стены и кровли как на храмах, так и на сводах по обеим сторонам были покрыты иероглифическими знаками, содержащими загадочные и таинственные хроники. Здесь каждую ночь с десяти до двенадцати часов совершаются разные жреприносящие обряды, на которых присутствуют все жители большого подземного жилища, все те, кто был осуждён к наказанию в слёзном поле, пленённые, которым не удались опыты по просвещению, а также равным образом жрецы и жрицы, из верхнего жилища, когда те могли оставить свои занятия, просвещённые и, наконец, новопросвещённые, которым присутствие при таких обрядах дозволялось лишь в последние три дня откровений.
Эти ночные обряды начинаются при окончании дня с песни тем высшим, которым был посвящён прошедший день. В честь каждого высшего учиняется индивидуальный обряд и такая же жертва. Для каждого обряда,
Одной части первых высших приносима была жертва жрецами, а другой – жрицами, а в полночь к низу храма, со стороны Элизия, выходили жрецы следующего дня и два ряда жрецов, кои шли со стороны алтаря. За ними следовал великий хор музыки, состоящий из жрецов и жриц, также из девятилетних детей обоих полов. В момент, когда главный жрец подходит к статуям, остальные жрецы разделяются на два ряда, дабы их жертва была принесена посредине. Всю эту процессию сопровождают восемнадцать нагих девиц, дочерей жреческих, шествующих по две в ряд и несущих каждая по корзине с плодами, приносимыми на жертву. Эти девицы начинают сие служение с тринадцатого года своего возраста и заканчивают тогда, как вступают в замужество. Главный жрец принимает все корзины и выкладывает плоды на большой четырёхугольный стол, над которым возвышается надпись: “Тебе, первый высший, приносится сия жертва”.
Упомянутые же девицы после того, как их корзины опустели, вереницей отходят назад к алтарю. Жрецы же, наоборот, стремятся максимально приблизиться к жертвенному столу для совершения тайных обрядов, продолжающихся под аккомпанемент вокальной и инструментальной музыки. Эти обряды различаются своими свойствами по четырём временам года, равно как и песни, кои являются основой звучащей обрядовой музыки. Многие из этих песен столь изысканны и приятны слуху, а стихи хлёстки и поучительны, что погодя их начинают использовать в храмах на поверхности земли, сделав общедоступными по всем Гелеополисам».
Сехмет поправила спавший локон, отвлёкший её от письма, посмотрев в открытый портал, из которого дул тёплый ветер, раскачивая прозрачные, невесомые шторы, создавая ощущение неги и мнимой дымки. Воды ледяного океана первых вод создавали приятный шум, а Кремлёвские стены его прекрасно резонировали, отчего звук приобретал эффект 3D.
Выдохнула и продолжила:
«Что же касается самого обряда, частично мною описанного, то, как и прежде, сие остаётся строжайшей тайной, раскрывающей свои ворота только избранным просвещённым. И я не буду их рассказывать.
И вот настаёт день, когда все учения позади и вопрошающий в шаге от статуса просвещённого. Последняя ночь в тайном научном жреческом убежище под пирамидами. Между тем уже всё приготовлено к его выпуску, который называется Большим Изиакийским великолепием или Торжеством просвещённого.
Накануне, ближе к вечеру, на лошадях к царским чертогам прибудут шесть человек – судей второго класса, расположенных напротив храма по другую сторону большой площади, и объявят под звуки труб и литавр, что на другой день явится новопросвещённый. Далее, продолжая декламировать эту новость, они пустятся по всем улицам города, по которым будет идти процессия с новоиспечённым посвящённым, при этом не раскрывая его имени, объявив лишь то, что он из Колы. Что касается просвещённых чужестранцев, то о них объявляют только у городских ворот, и организованная процессия по этому случаю тоже будет проходить, но, увы, не с таким великолепием и только около храма.
Помпезное шествие новоиспечённого просвещённого по улицам Гелеополиса всегда весьма ожидаемо, ибо ликующий народ, собирающийся поглазеть на своего свежеиспечённого героя, радуется появлению нового для себя заступника. Но такое торжество – редкость, отчего и прельщает всякого быть зрителем сего обряда.
Ночь перед грядущим позорищем используют для украшения храма всем тем, что хранят жрецы драгоценного в своих казённых палатах. А тем временем граждане Гелеополиса украшают улицы и фасады домов своих цветами и иными доступными им украшениями, отчего город начинает благоухать от их ароматов.