Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие

Ауробиндо Шри

Все творение выражается Словом; но выражаемая форма представляет собой лишь символ, отображением того, что действительно есть. Мы видим это в человеческой речи, которая лишь представляет уму ментальную форму предмета; но предмет, который она стремится выразить, сам является лишь формой, отображающей иную Реальность. Эта Реальность – Брахман. Брахман выражает Словом форму, отображение себя в объектах чувств и сознания, образующих вселенную, аналогично тому как человеческое слово выражает ментальный образ этих объектов. То Слово является созидательным в более глубоком и изначальном смысле, чем человеческая речь, и обладает мощью, по отношению к которой наивысшая творческая сила человеческой речи выступает лишь как бледное отдаленное подобие.

Слово, использованное здесь для обозначения дара речи, буквально означает преподнесение, представление перед умом. Брахман, говорит Упанишада, это то, что не может быть таким

образом представлено речью перед умом.

Человеческая речь, как видим, «преподносит» лишь образ образа, ментальный знак объекта, который сам тоже является всего только знаком единой Реальности, Брахмана. Она действительно обладает способностью творить новое, но и эта способность распространяется лишь на создание новых ментальных образов, то есть реформированных образований, которые основаны на предшествующих ментальных образах. Такая ограниченная способность не дает представления об изначальной творческой мощи, которую древние мыслители считали атрибутом божественного Слова.

Если же мы, однако, пойдем несколько вглубь, мы обнаружим в человеческой речи силу, которая даст нам отдаленное представление об изначальном созидающем Слове. Мы знаем, что вибрация звука способна создавать – а также разрушать – формы; это общеизвестная истина современной науки. Давайте предположим, что в основе всех форм лежит созидательная вибрация звука.

Теперь давайте внимательно рассмотрим отношение между человеческой речью и звуком вообще. Мы немедленно увидим, что речь есть лишь особое применение звукового начала, вибрация, рожденная давлением воздуха при его прохождении через рот и горло. Сначала звук, вне всякого сомнения, должен был возникать естественно и спонтанно для выражения чувств и эмоций, вызванных предметом или событием, и лишь впоследствии был задействован умом сначала для выражения представления о самом предмете, а затем круга сопряженных с ним представлений. Таким образом, создается впечатление, что речь обладает лишь выразительной, но не созидательной ценностью.

И тем не менее речь созидательна. Она создает эмоциональные формы, ментальные образы и деятельные импульсы. Древняя ведическая теория и практика расширила творческую функцию речи благодаря использованию Мантры. Теория Мантры состоит в том, что Мантра это слово силы, которое изошло из тайных глубин нашего существа, выношенное сознанием основополагающим и более глубинным, чем ментальное, оформилось в сердце, а не было сконструировано интеллектом, пребывало в уме, где на нем концентрировалось теперь уже бодрствующее ментальное сознание, а затем было изречено, безмолвно или во всеуслышание, – безмолвное слово, пожалуй, считается более сильным, чем произнесенное, – именно для того, чтобы выполнить труд творения. Мантра может не только создавать новые субъективные состояния в нас самих, менять наше психическое бытие, открывать знание и способности, которыми мы ранее не обладали, может не только приводить к аналогичным результатам в умах других, а не только в том, кто использует ее, но и может порождать вибрации в ментальной и витальной атмосфере, которые производят эффект и действие на физическом плане и даже творят материальные формы.

Кстати сказать, даже в обыденной жизни, даже ежедневно и ежечасно мы производим внутри себя словом мыслевибрации, мыслеформы, которые выливаются в соответствующие витальные и физические вибрации, воздействуют на нас самих, воздействуют на других, а в итоге косвенным образом творят действия и формы в мире физическом. Безмолвным или произнесенным словом человек постоянно воздействует на другого человека и точно так же он действует и созидает, хотя менее прямо и мощно, в остальном мире Природы. Но поскольку мы глупейшим образом сосредоточены на внешних формах и явлениях мира и не даем себе труда исследовать его тонкие и нефизические процессы, то пребываем в неведении относительно всех этих неизученных сфер, скрытых за внешним.

Ведическое использование Мантры представляет собой лишь сознательное применение этой тайной мощи слова. И если мы примем лежащую в его основе теорию вместе с нашим предыдущим предположением о присутствующей за каждым образованием созидательной вибрации звука, то начнем постигать идею изначального творческого Слова. Мы можем предположить сознательное использование звуковых вибраций, производящих соответствующие формы или изменения форм. Согласно взглядам древних, Материя, однако, является низшим из планов существования. Тогда нам станет понятно, что вибрация звука на материальном уровне предполагает соответствующую вибрацию на витальном, без чего первой невозможно было бы начать свою игру; а та, в свою очередь, предполагает соответствующую созидательную вибрацию на ментальном уровне; ментальная же предполагает соответствующую созидательную вибрацию на супраментальном уровне, куда уходят корни мира. Но ментальная вибрация предполагает

мысль и восприятие, супраментальная же вибрация предполагает высшее видение и понимание. В таком случае любая звуковая вибрация на том высшем уровне преисполнена этого непревосходимого понимания какой-либо истины мира и является ее выражением, будучи одновременно созидательной, наделенной верховной мощью, которая облекает понимаемую истину в формы и постепенно, нисходя от уровня к уровню, воспроизводит ее через эфирный звук в физической форме или в сотворенном в Материи предмете. Мы, таким образом, видим, что теория творения с помощью Слова, являющегося абсолютным выражением Истины, и теория творения материального мира с помощью звуковой вибрации в эфире соответствуют друг другу, являясь двумя логическими полюсами одной и той же идеи. Обе они относятся к одной и той же древней ведической системе.

Вот что такое верховное Слово, Речь нашей речи. Это вибрация чистого Существования, насыщенная восприимчивой и созидательной мощью беспредельного и всемогущего сознания, выраженная Умом, который кроется за умом, в форме непреложного слова Истины вещей; форма или физическое выражение на любом из уровней, в любой субстанции возникает благодаря его созидательному посредничеству. Сверхразум, использующий Слово, есть созидательный Логос.

Слово имеет свои семенные звуки – вспомним вечный слог Веды, АУМ, и семенные звуки тантриков, – которые несут в себе начала, или принципы, вещей; оно имеет свои формы, которые стоят за несущей откровение вдохновенной речью, относящейся к наивысшим дарованиям человека, и эти формы определяют формы вещей во вселенной; оно имеет свои ритмы – ибо это вибрация не беспорядочная, а изливающаяся великими космическими тактами, – и законы, устройство, гармония, процессы созидаемого им мира соответствуют определенному ритму. Жизнь сама есть ритм Бога.

Но что же выражает или «преподносит» ментальному сознанию в феноменальном мире Слово? Не Брахмана, но истины, формы и явления Брахмана. Брахман не выражается, не может быть выражен Словом; он не пользуется словом для того, чтобы выразить свою подлинную суть, будучи ведом лишь собственному самосознанию. И даже его стоящие за формами предметов в космосе истины на уровне своей подлинной реальности всегда самовыражены в его вечном видении посредством того, что превосходит ментальный уровень, – посредством вибрации, ритма, голоса, присущих этим истинам и являющих собой подлинную душу их самовыражения. Речь, как нечто меньшее, творит, выражает, но сама является только творением и выражением. Брахман не выражается через речь, но сама речь выражена Брахманом. А то, что выражает эту речь в нас, что извлекает ее из нашего сознания как средство явить нашему уму истину вещей, есть сам Брахман как Слово, как Нечто, принадлежащее высшему сверхсознанию. Это Слово, Речь нашей речи, в сути своего Могущества является самим Вечным, а в своих высших проявлениях представляет собой часть его подлинной формы, его непреходящего духовного тела, brahmao rupam.

Следовательно, мы должны считать конечной целью наших стремлений не события и явления этого мира, а То, что извлекает из себя Слово, благодаря которому они воплощаются в форму, позволяющую нашему сознанию наблюдать их, а нашей воле – к ним стремиться. Другими словами, – верховное Существование, которое породило все это.

Человеческая речь есть лишь вторичное выражение и – даже в самых своих высотах – лишь тень божественного Слова, семенных звуков, благодатных ритмов, звуковых форм-откровений, которые являют собой всеведущую и всемогущую речь вечного Мыслителя, Созидателя Гармоний, Творца. Даже самая вдохновенная речь, до которой может подняться человеческий ум, даже самое непостижимо выразительное слово о верховной истине, даже самый могущественный звук – Мантра, может представлять ее лишь отдаленным образом.

6 – Необходимость Сверхразума

ПОДОБНО тому, как Упанишада утверждает наличие за нашей речью Речи, являющейся выразительным аспектом сознания Брахмана, она утверждает и наличие за нашим умом Ума, являющегося его познающим аспектом. И мы, подобно тому, как задавались вопросом о рациональном основании теории божественного Слова, которое верховенствует над нашей речью, так теперь должны задаться вопросом о рациональной основе теории познающего начала или способности, которая главенствует над Умом. Можно утверждать, что если божественное Слово считается нами творцом всех вещей, то божественный Ум должен обладать знанием Слова и всего, что оно выражает. Однако в качестве опоры наших рассуждений этого недостаточно, ибо теория божественного Слова является всего лишь рационально возможной. С другой же стороны, наличие познавательной способности, которая превосходит Ум, является необходимостью и следует из самой природы Ума как такового, необходимостью, которую нельзя не принять во избежание нарушений логики.