Сила разума
Шрифт:
Призрак открыл было рот, чтобы ответить, но его перебили:
— Я, — раздался за спиной холодный и властный голос, а мне не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что это сам директор ШМИ пожаловал ко мне на встречу…
— Эт… это еще почему? — первое, что я сказал тому гаду, когда пришел в себя от потрясения. — С какой это стати?
Архимагистр насмешливо глянул и прошествовал мимо меня к одной из библиотечных полок.
— А с такой, дорогой мой, что рано тебе еще подобные вещи постигать. — И он по-хозяйски похлопал по переплетам книг. — Я-то сразу догадался, что ты сюда
— Но разве это не значит…
— Что ты теперь готов к этимзнаниям? Нет, — жестко оборвал меня Орэн Хеннаврит. — Прости, но ты всего лишь зазнавшийся мальчишка, дорвавшийся до знаний, с которыми все равно не справишься.
— Но если я не справлюсь, какой смысл не пускать? — попытался возразить я.
— Очень большой, — холодно перебил меня директор. — Каков бы ты ни был в теории, практика у тебя хромает. А ты отвлекаешься на всякое… недоступное. К тому же многие знания таят в себе опасность прежде всего для самого мага. Да и сложность их может навредить. Вот, например, эта книга. — Он вытащил один из фолиантов. — Безусловно, неоднозначна для первокурсника. Да и вообще, не по правилам это, парень. Так не делается. Ты лезешь не в свои дебри, а это чревато. Да сам взгляни! — И сунул мне в руки эту книгу. — Только представь, чего будет стоить хоть одна ошибка! И не только тебя заденет.
Он продолжал еще рассуждать, но я его не слушал. Сирены с ним, с этим архимагистром, тут дела поважнее! Я раскрыл наугад, но не прогадал: страницы неизвестной книги поведали действительно стоящее. Чуть заковыристыми, явно старинными письменами на пожелтевшем листе описывалось применение алхимии совместно с материальными предметами, имеющими собственную магическую ауру, в частности с зеркалом. И там подробненько, пошагово объяснялось, какую рунную связку нужно накладывать на зеркало (любых размеров), чтобы добиться следующего: при определенной мысленной команде оно показывало бы те места, в которых бывал маг, прикасавшийся к этому зеркалу, с любого ракурса, вплоть до высоты птичьего полета или же на уровне земли.
— Таким образом, я вынужден тебе напомнить, что в настоящее время твоя учеба не так хороша, как могла бы быть, и тебе следует заняться… — Но тут архимагистр растерянно умолк, наблюдая, как на недавно удрученном и грустном лице Мира расплывается плохо сдерживаемая усмешка торжества.
Наконец парень оторвался от книги, которую только что держал раскрытой, захлопнул ее и рассеянно произнес:
— Что? Ах да, простите, вы, несомненно, правы. Мне нужно заняться чем-то другим. — И сунул в руки обалдевшему от такой покладистости архимагистру фолиант.
Затем он рассеянно кивнул сначала директору, затем призраку, а заодно стоявшей у входа Ронре и довольно быстрым шагом направился прочь. Он находился как раз у выхода, когда воздух перед ним стал резко сгущаться, из него стала проявляться темная фигура — избежать столкновения было невозможно.
Но Мир ловко, даже не глядя, нырнул в сторону, обойдя появившегося из неоткуда русоволосого высокого парня, и продолжил свой путь.
— Что это было? — изумленно вопросил молодой человек, глядя вслед уходящему. — Кстати, привет, Ронра.
— Привет, Кайр, — ответила девушка. — А это… всего лишь первокурсник.
— Вот как? Ловко он увернулся, — с сомнением отметил Кайр.
— От меня
— Действительно, быстро учится, — весело хмыкнул призрак, зависнув рядом с директором. — Ох, умереть мне заново, если этот жадный до знаний индивидуум не помчался испробовать то заклинание, на кое минуту назад так влюбленно пялился… Что скажешь, Орэн? — И призрак глумливо хихикнул, подмигнув. — Интересно, что выйдет из его экспериментов? Школа-то уцелеет?
Орэн Хеннаврит побледнел, сжал губы в тонкую ниточку.
— Элдара!!! — рявкнул он во всю мощь своих легких.
Не прошло и секунды, как рядом оказалась недовольная дроу, явно оторванная от какого-то важного дела.
— Ну что еще? — вымученно спросила она.
— Отныне и впредь я запрещаю ученику первого курса Миру изучать и преобразовывать какие-либо заклинания, даже читать книги, не являющиеся частью программы за первый курс. Только то, что задают учителя на данный момент всем его однокурсникам. И никаких дополнительных занятий, выходящих за рамки учебного процесса. Иначе — исключение… Ты меня поняла?
— Но…
— Мне повторить?
Молчание.
— Замечательно, — кивнул архимагистр и неспешным шагом направился прочь из библиотеки.
Элдара осталась на месте. Рядом повис призрак.
— М-дя… Наша непоколебимая, непрошибаемая эльфа не в духе? Случилось нечто непредвиденное?
— Ну… почему непредвиденное? — Губы дроу скривились в горькой усмешке. — Я знала, что это произойдет, но не думала, что так скоро… — Кайр и Ронра недоуменно на нее взирали, явно потеряв нить происходящего. — А знаете, что самое интересное? — внезапно обратилась к ним Элдара. — Он заранее знал, что запретит, но не хотел говорить этого сам… Стратег! — словно обругала она. — Ладно, пойду убью человека. — И растворилась. Без всякого порыва ветра — уж магистр воздушной магии вполне способна прибрать за собой…
Я сидел на кровати и тупо пялился перед собой. Я знаю, такое состояние у всех бывает, но у меня — впервые. Просто-напросто я смотрел вперед, и в мозгу отражалась одна-единственная картинка. И никаких мыслей… Аккуратно застеленная кровать напротив, каменный пол, на котором светится энергией пара согревающих камень рун, такие же каменные стены, на них не терпящий серости Хэйтэн навешал всякой дребедени: пара клинков, королевский герб и многое другое.
Сидел я уже довольно давно, вот как пришел с занятий, где-то час назад, так и не вставал. Не пытался думать, что вчерашняя встреча с директором в библиотеке и его дальнейший запрет, принесенный Элдарой, — сон. Не пробовал построить в голове логическую цепочку протестов и возмущений. Даже не задумался над тем, что пропускаю обед — есть не хотелось…
Точнее, не хотелось выходить из этого состояния. Я просто сидел и смотрел. Кто-то бы сказал, что так долго продолжаться не может. Спина затечет, глаза устанут, задницу, в конце концов, отсидишь… Но я ничего не чувствовал. Я только видел, но не думал и не чувствовал. И пожалуй, не прочь бы оставаться в таком состоянии подольше, но меня нагло растормошили. Во всяком случае, когда неподвижность картинки в моих глазах сломалась, сохранять столь прекрасное состояние отрешенности дальше не удавалось.