Сирин

Гофман Ксения

“Как знакомо. Сначала требует, потом запугивает. Проучить бы его, да бабушка б застыдила. Еще и корову эту дурную припомнил. А она между прочим сама убежала, пока пастух кваса напился да в тенечке кемарил. До амбара дошла, оставленные около зерновой ямы мешки нашла да объелась. Один корову упустил, другие дверь в амбар не подперли, а с работы погонят всех, оттого и не сознались. Деревенские давай судачить, что от зависти корова сдохла. А пастух еще приплетает, мол: ведьму видел, по полю шаталась, вокруг стада овивалась.

Да сталось мне ваше

стадо! У меня что, других забот нет? То от живота порошок приготовь, то от жара настойку поставь!”

– А не боишься, что проклятье на тебя нашлю? – зашла с той же монеты девушка. Уж чему, а выпроваживать дураков ее бабушка научила. Много разных захаживало: кому от ребеночка избавиться, кому соседа сгубить, чтоб не жил лучше ближнего.

– День и ночь под дверью стоять буду, коли нужное зелье не дашь!

Дарьяна скривилась, злясь на упрямого до одури парня.

– Жди! Сейчас свое зелье получишь!

“Не хочет с пустыми руками уходить, пусть с обманкой проваливает, – отыскала она на полке укрепляющий отвар. – А любовных зелий она никогда не делала. Плохое это дело – других к любви принуждать. Хоть конечно мачехи Проси и не помешало бы к падчерице проникнуться.”

В образе ведьмы Дарьяна приоткрыла дверь на ширину склянки. Она просунула отвар в щель, одним глазом косясь на Митяя, а вторым на люк в подпол.

“Совсем старуха древняя, вон как рука трясется”, – не долго думая, Митяй ухватился за тонкую кисть. Девушка, чуть не выронив склянку, дернула на себя. Старая ткань затрещала, но руки парень не выпустил, лишь сильнее сжал, оставляя на нежной коже отметины.

– А если не сработает? – пытался сквозь щель рассмотреть под темным капюшоном лицо ведьмы, Митяй.

– Значит, не судьба ты ей! И зелья мои не помощники! – девушку сунула склянку Митяю и обдала руку парня жаром силы.

Парень зашипел и выпусnил ведьму. Дверь с коротким скрипом захлопнулась. Митяй уставился на свою ладонь, ожидая увидеть волдыри и облезающую кожу. Такой силы был жар. Но рука лишь слегка покраснела. Он вытер ладонь о штаны и, плюнув ведьме под дверь, бесшумно ушел в сумрак леса.

Глава 3. Мать Сыра-земля и Государыня Вода

Дарьяна ухом припала к двери, силясь расслышать удаляющиеся шаги парня. Сердце, точно испуганная птица, готово было выпорхнуть из груди и умчаться подальше.

Девушка подперла дверь тяжелым сундуком и осела на пол. И сделав первый глубокий вдох, поняла, как сильно было напряжено тело.

Дрожь не спешила отступать, а Дарьяна подниматься. Вместо этого она легла на теплые доски и, впитывая тепло и спокойствие векового дуба, раскинула руки. Казалось, прошло всего пару мгновений, когда в окно снова раздался стук.

Дарьяна подскочила, как ужаленная, решив, что вернулся Митяя. Но уже остановившись у подпола, поняла, что стук был коротким. Так стучались наученные.

– Кто там? – второй раз за ночь проскрипела девушка, поглубже зарываясь в старый балахон. Точно ее могут увидеть.

– Здравити.

Это я. Прося, – ответил нежный голосок.

Дарьяна выглянула в мутное окно, рассматривая, как одета на этот раз подруга. Ношеные, но довольно теплые башмаки согревали девушки ноги. А облезлый платок заменила длинная штопаная фуфайка. Дарьяна удовлетворенно кивнула и вернулась к двери.

– Чего надобно, Прося? – голос ведьмы стал мягче.

Выходить из образа ведьмы ей было нельзя даже перед лучшей и единственной подругой, но и пугать и без того запуганную девушку не хотелось.

Они сдружились много лет назад, повстречавшись единожды детьми на земляничной полянке. С тех пор поверяли все свои детские секреты: где растет самая крупная земляника и снесла яйца кукушка. Они, подглядывая из-за кустов, долго могли смеяться над пьяным дровосеком, ругающимся на качающиеся палена. Повзрослев, их разговоры наполнились нарядами, парнями и песнями, но никогда они не говорили о своих несчастьях. Все понимая и желая скрасить пустяковыми разговорами трудную жизнь друг друга.

– Завтра Святодень, сударыня знахарка. Я хотела вас поблагодарить. Братик полностью здоров. Спасибо, – девушка положила небольшой сверток на крыльцо и, не дожидаясь ответа, побежала в деревню, пока ее не сцапали в объятия огромные еловые лапы.

Дарьяна вспомнила, как еще девчонкой Прося боялась леса, а она считала его безопаснее всего на свете.

Темная ночь проглотила силуэт подруги, смешав с ветками елок и зарослями боярышника.

Дарьяна приложила ладонь к земле. Та отозвалась с промедлением. Точно уже дремлет.

– Время бежит вперед быстрее реки Лагузки. Вот и Святодень настал. Пора, когда засыпает Мать Сыра-земля и Государыня Вода. Бабушка всегда их уважала и приносила в благодарность по плошке молока. Она говорила, что в этот день Владычица судьба выходит к смертным и вплетает новые нити будущей жизни, – рассказывала девушка Царапке.

Каждый год, не желая пропускать шумное гулянье, Дарьяна убегала на праздник в деревню.

Девушка подняла замотанный пожелтевшей тряпицей сверток. Медовые соты, кусок сыра и три спелых яблока были с благодарностью приняты. Мачеха Проси поскупилась бы на такие подношение. На глазах выступили слезы. Видно, собирая кулек, сама подруга не доедала.

Больше за ночь никто не пришел к старой ведьме. Девушка, выпив настой лимонной мяты от терзающих голову дум, мирно проспала на печи до утра.

***

Бабье лето пришло в этот год поздней осенью, в День проводов земли и воды, отчего утро было ясным и теплым. Пауки летали от одного дерева к другому, развешивая тонкое кружево.

– Крепка будет зима, – всматривалась в чистое голубое небо без единого облачка Дарьяна.

Время было раннее, но до гулянья нужно было многое успеть. Наскоро, запарив кашу теплым молоком и запив любимым облепиховым взваром, Дарьяна покормила котят и отправилась наводить порядки в маленьком огородике.