Сколько весит счастье
Шрифт:
Надо же, у них получился вполне милый, ни к чему не обязывающий разговор. Но танец кончился, как показалось Жене, невероятно быстро.
– Спасибо вам, – благодарно улыбнулась она.
– Подвезти вас домой?
– Нет, что вы, Илья Игоревич. Я сама, – она пришла в ужас от его великодушия. – Не стоит тратить время на меня.
– Не стоит ходить одной по темным улицам. Вам ли этого не знать, Женя…
С этим не поспоришь. Ей вообще не хотелось с ним спорить. Ей хотелось с ним… Лучше даже не думать об этом. Чтобы окончательно не потерять голову.
Женя
– Приехали, – сообщил он, заметив, что Женя не торопится выходить.
– Да, конечно, – очнулась она.
Он обошел машину и открыл ей дверцу.
– До свидания! – сказал Илья. – Не опаздывайте завтра на работу.
– До свидания! – откликнулась она, словно во сне.
Она не опоздает, она бегом побежит. Ведь там будет он. Пусть через несколько этажей от нее. Но, если повезет, она его увидит. Хотя бы в лифте, хотя бы издалека.
Женя открыла дверь своей квартиры и сразу перестала улыбаться. Что-то не так. Запах. Чужой, необычный. Как в церкви. Ладан? Затушенные свечи? Здесь кто-то был в ее отсутствие. Наверное, хозяйка заходила проверить, прилично ли ведет себя квартиросъемщица.
Женя щелкнула выключателем. Вроде все в порядке, на своих местах. Но неприятное чувство не оставляло. Она, не раздеваясь, заглянула в комнату. На диване лежала развернутая газета. Утром ее не было. Хозяйка принесла? Женя подошла поближе. «Серийный убийца выйдет на свободу» – прочитала она аршинные буквы заголовка большой статьи.
Что?! Женя аж подпрыгнула на месте. Схватила газету, пробежала глазами. Статья была написана 7 лет назад. И посвящалась суду над убийцей Маши Болотовой.
Эту газету ей подбросили, – поняла Женя. И хозяйка квартиры здесь ни при чем. Откуда у нее старая пресса? Нет, здесь побывал кто-то чужой и опасный. А вдруг он до сих пор здесь? Затаился и ждет возвращения Жени?
6.
Маша поспешила сесть. У нее закружилась голова. Ресторан, певицу, знакомые лица она видела нечетко, и звуки доносились, как сквозь вату. Но стоило закрыть глаза, и картинка приобретала яркость, звуки – ясность. Как будто это было вчера, хотя прошло уже столько лет…
Она болела и сидела дома. А мама с папой собирались в деревню к родителям отца. Нужно было картошку копать. Мама не хотела ехать.
– Господи, давай купим им мешок этой картошки или два. Что мы, не зарабатываем что ли? Ну куда мы поедем? Горбатится там, а завтра на работу без сил. Машина твоя в ремонте. Машка болеет. Мучение одно…
– Мне свою машину Игорь одолжил. Машка уже немаленькая, правда, ведь, Машка? Горло прополоскать без посторонней помощи в состоянии. А ехать надо. Отца скрутил радикулит. Разве мать одна справится?
– Почему одна, а как же твоя сестрица?
– Сестрица тоже приедет и будет со всеми обсуждать, что я женился на городской белоручке. Или будет с тобой обсуждать меня, своего мужа-алкоголика
– Поздно, Коля. Надо было раньше выбирать, перед загсом еще. Но ты забыл мне сообщить про семейную традицию все выходные проводить вниз головой на грядках.
– Так уж и все, Таня? На прошлые выходные мы с Болотовыми на шашлыки ездили.
– Ага. И кое-кто перекупался в речке до ангины…
Мама недовольно посмотрела на Машу. Сегодня у нее было настроение, которое муж и дочь называли «все не так, все не эдак». Но делать нечего. Картошка ждет.
Маша не любила, когда родители ссорятся. Она демонстративно встала у окна к ним спиной. Она смотрела на залитый солнцем двор, где ей нельзя сегодня гулять. Да и не с кем, почти все разъехались по бабушкам и дачам. У подъезда стояла машина Болотовых – вишневая «девятка». Маша слегка удивилась, когда рядом с ней присел на корточки незнакомый парень в камуфлированной одежде. Что он там делает у чужой «девятки»? Уронил что ли чего? Или хочет колесо проткнуть? Может, это даже и неплохо. Тогда родители никуда не поедут «по техническим причинам».
Парень выпрямился, отошел от соседского автомобиля метров на двадцать и уселся в «Жигули» шестой модели. Опустил водительское стекло и закурил. Из окна своей квартиры на втором этаже Маша от нечего делать следила за ним. Почему он не уезжает? Ждет кого-то?
Мама вздохнула, поцеловала дочь на прощание и вместе с отцом спустилась во двор. Они сели в машину Болотовых, а потом раздался взрыв. У Маши потемнело в глазах. Но она заметила, что водитель «шестерки», вместо того, чтобы броситься к месту происшествия, как другие люди во дворе, преспокойно уехал.
Потом, когда Маша снова научилась говорить, почти не заикаясь, она дала показания, описала того парня в камуфляже. Соседка с первого этажа запомнила несколько цифр номера его машины. Но номер, видимо, оказался поддельным, личность парня так и не установили, как и мотив произошедшего. Время было неспокойное. Спортивный костюм считался повседневным, а рэкет – настолько престижной профессией, что хоть соответствующую кафедру в вузе открывай.
Сошлись на том, что кто-то подложил взрывчатку в машину Игоря Петровича Болотова – главного инженера металлургического завода. Родители Маши, тоже работавшие на заводе, но инженерами простыми, пострадали случайно. Кому перешел дорогу главный инженер, так и не выяснили. Однако вскоре Болотов стал совладельцем предприятия, а потом и держателем контрольного пакета акций. А у Маши появилась новая фамилия…
И вот теперь, восемь лет спустя, Маша Болотова вновь встретила того парня в камуфляже. Правда, теперь он в костюме и при галстуке, такой же лощеный, как другие посетители «Грота». Но это он, она не сомневалась. Она часто видела его во сне. Успевала что-то сказать или сделать, предотвратить…
Как там отозвался о нем Сергей? «Константин Корастылев, правая рука Игоря Петровича». Что же получается? Парень, подложивший взрывчатку в машину Болотова, теперь работает на него. А тогда? На кого он работал восемь лет назад?