Сколько весит счастье
Шрифт:
– Пора! – услышала она голос Бориса откуда-то издалека, словно через толщу воды.
Интересно, если собрать все слезы, которые выплакали такие же, как она, одинокие неудачницы, ни на что не надеющиеся старые девы, неценные работницы и неинтересные женщины, хватило бы на океан? Слезовитый…
Борису с поклоном поднесли черный поднос. Он взял большой нож и подошел к своей жертве. Выглядел он торжественно и благообразно. В белом балахоне, волосы разметались, щеки раскраснелись, глаза горят особым огнем.
– Господи, прими эту жертву во имя любви! –
И толпа повторила каждое его слово, и упала на колени перед ним, Женей и памятью Маши…
А потом послышался топот, грохот, визг и откуда-то сверху, словно с небес, спустились какие-то люди. Что-то взорвалось, зашипело, задымилось. Люди были одеты в черное так же, как и молящиеся. Только вместо свечей в руках держали автоматы.
– Всем оставаться на своих местах, – рявкнул главный. – Лечь! Лицом вниз! Бросить оружие! Все задержаны по подозрению в покушении на убийство.
– Конец света! – страшный голосом закричала женщина в белом. – Демоны! Не покоряйтесь демонам. Лучше умереть…
Демоны бесцеремонно повалили ее на пол и зажали рот. В следующий миг на ее запястьях щелкнули наручники.
Они успели. Просто не сразу поняли, что все в подвале. А потом ворвались и всех спасли. Или задержали. Кто здесь разберет?
Их выводили по одному и сажали в автобусы с темными стеклами. Сергей насчитал почти сто человек. Последними вытолкали даму в белом, Женю и Бориса.
– Нехристи! – бормотала женщина. – На кого руку подняли! Ждет вас кара небесная!
– Только после вас, – криво усмехнулся старший по званию.
– Женя! – Илья шагнул к ней.
– Это и есть ваша девушка? – спросил человек в камуфляже. – Можете забирать ее. Потом даст показания.
– Да, это она и есть, – улыбнулся Сергей, подмигнув Илье.
А как ее еще назвать?
Илья намеренно не смотрел на Бориса. Потому что не мог его видеть. Зато тот ему даже обрадовался.
– Привет, зятек! – развязно поприветствовал он, из «святого» превращаясь в юродивого. – Нашел себе новую игрушку? Машка из-за вас на тот свет сбежала. Теперь вот Женьку довели. Она сама ко мне пришла и сказала: убей меня, потому что Илья плевать на меня хотел. Она к тебе, Илюша, со всей душой, а ты к ней с проверкой показаний на месте. Некоторые из-за денег, другие на спор, а ты из-за подозрений с ней шуры-муры завел. И не стыдно! Девушка-то думала, что все серьезно. Но потом она тебя раскусила. Радуйся еще, что я Ленке не рассказал. Пожалел. Ее, конечно, не тебя.
– Кончай конферанс! Увести, – устало приказал главный. – Вам, наверное, в больницу надо? – обратился он к Жене, заметив ее бледный вид.
Ее, действительно, шатало и мутило. Но она отрицательно замотала головой.
– Все в порядке, я домой.
И она побрела прочь. Как можно быстрее и дальше от всего этого кошмара…
Сергей и Илья переглянулись.
– Жень, мы подвезем, – крикнул ей вслед Сергей.
Но она не отреагировала,
Илья повернулся к спецназовцу:
– У клоуна этого на пальце кольцо с изумрудом… Это кольцо моей жены. Я могу его вернуть?
– Почему же нельзя, можно. Оформим и вернем, – кивнул тот. – Ладно, ребята, хорошо, что успели. Да еще с поличным взяли, пока они какое-нибудь массовое самосожжение не забабахали. Спасибо вам за наводку…
Костя Корастылев чувствовал себя побитой собакой. Давно с ним такого не бывало, с пятого класса. Голова раскалывалась от выпитого и выбитого. Челюсть ныла, щека жгла. Для полного счастья не хватало только вызова к директору школы.
Черт! Эти девчонки! Пока они в куклы играли, он служил в разведроте. И ставить растяжки – его работа. Вот было бы лихо, если бы он начал выяснять у своего командира: а кого мы, собственно, собираемся взорвать? Точно небритых мужиков с гранатометами? А вдруг мирные жители случайно попадут?
Да плевать ему. Поручили – исполняй. Ему за это деньги платят, а не за красивые глаза, как некоторым.
Кстати, о красивых глазах. Косте жутко захотелось увидеть Наташку. Пусть он сейчас не в лучшей форме, да и она, как сказали в ресторане, приболела. Он пойдет к ней, как заходил после уроков, когда у нее был бронхит, а он в очередной раз подрался. Вместе-то не так тоскливо.
Время позднее, но вряд ли человек, привыкший к ночной смене, ложится спать раньше полуночи. И Костя очень надеялся, что она будет одна. С трудом верится, что ее толстопуз, забыв о жене и мэре, бегает вокруг нее с градусником и готовит полоскание.
Наташа открыла не сразу. Изучали его в глазок.
– Кость, ты чего? – спросила через дверь.
– Хочу с тобой общнуться.
– Поздно уже.
– Наталь, открой, а.
Она открыла, и у обоих вытянулись лица. Она разглядывала его царапины, он уставился на нее. Под одним из ее прекрасных глаз вольготно раскинулся синяк.
– Что это? – оторопел Костя.
– А у тебя? – не осталась в долгу она.
– Мне можно, я мужик. А кто тебя ударил?
– Сама. На дверь налетела.
– Знаю я эту дверь. Толстый коротышка зовут. Вот урод!
– Костя, ты ничего не понимаешь.
– Ну так объясни.
– Он не хотел, он случайно. Извинялся потом, – вздохнула Наташа.
– Как ты думаешь, лучше дома его навестить или на работе? – задумался гость. – В кабинете можно галстуком придушить, а дома жена визжать начнет. Да, на работе лучше…
– Ты не сделаешь этого! – испугалась хозяйка. – Тогда он точно решит, что я ему изменила.
– Так этот старый хрыч тебя приревновал? И к кому же?
– К тебе, дурак, к кому же еще. Я тут старые фотографии перебирала, где мы вместе.
– Ты же тогда сказала, что порвала их.
– А ты сказал, что у Таньки из «А» класса грудь больше и ноги красивее.
– Наталь, самое красивое – всё у тебя. Даже синяк…
Она улыбнулась ему, как раньше. Без опаски, как родному. Предложила: