Скопец, сын Неба
Шрифт:
“Господь Всемогущий, Иоанн благодарит тебя за то, что позволил ему родиться на свет и жить в твоем мире. Благодарю, что поставил меня на путь истинный. Благодарю, что Мессия-Христос, посланный тобою в мир, чтобы исполнить волю твою, знает меня. Благодарю, что поставил меня рядом с Царем Израиля. За все благодарю, Господь Всемогущий, пребывающий на небесах”.
Он встает с колен, преисполненный ликующий любви. Он любит Господа! Он любит Христа, который спит в нескольких шагах от него! Он любит этот мир! Он любит ближнего своего, как самого себя! Он сосуд, наполненный любовью.
Иоанн возвращается в дом и ложится в постель, боясь расплескать себя.
– Иаков, - тихо зовет он.
–
– Что тебе? - сонно бормочет тот.
– Я люблю тебя, брат.
– Да спи ты!
Иоанн довольно улыбается, ложиться поудобнее на бок и закрывает глаза. Вскоре засыпает и он. Таможня погружается в мертвую тишину.
В последующие дни Иисус начинает понемногу есть, и приходить в себя. Дни стоят солнечные, его выводят во двор и там он лежит на ложе под акацией с умиротворенной улыбкой воскресшего. Иоанн не отстает от него. Более всего его интересует процедура искушения Иисуса. На том пути, который он избрал для себя, дьявол его тоже не пропустит мимо. Сатана стережет врата в Царство Небесное.
– Учитель, расскажи, как тебя искушал дьявол, - простодушно просит он Иисуса, не понимая, что требует самых интимных откровений от него.
Иисус задумывается, подбирая словесную формулировку всему тому, что он пережил в Галилейских горах у Меронских вод в каком-то гроте, который избрал своей могилою. Скопец не хочет оставлять этому миру даже последнюю улику своего присутствия в нем – свой труп. Он думал, что останется в этой могиле уже навсегда. Будто никогда и не было Иисуса из Назарета, сына плотника Иосифа. Был лишь некий тяжелый, больной сон, который приснился Святому Духу, - и он кончился. Этот сон лежал в своем гроте и ждал своего окончания.
– Дьявол приставал к тебе?
– не терпится Иоанну.
– Прямо как ты сейчас, - слабо защищается Иисус.
– Расскажи, учитель.
– Я долго голодал. Перестал считать дни. Если было светло, я не знал, утро это или вечер. Иногда камни казались мне хлебом, и я хотел взять их и есть. Человек во мне не хотел умирать, ведь жить он начал раньше, чем научился думать и говорить. Помнишь, как сказано в Когелете: живому псу лучше, чем мертвому льву, и следует человеку радоваться тому, что имеет.
– Дьявол говорил с тобою мудростью царя Соломона?
– Почему бы нет? Ведь Соломон много искушался. Он учил жить, а не умирать. Дьявол хочет того же.
– Разве дьявол не для погибели людей?
– Мертвые - бесполезны. Они возвратились к Святому Духу. Дьявол же повелитель этого мира.
– Ему нужны живые, чтобы захватывать и покупать человеческие души?
– Никто не захватывает у самого себя и не покупает то, что уже приобрел. И дьяволу нет нужды покупать то, что принадлежит ему испокон веков - этот мир. Ты платишь дьяволу, а не он тебе. Цена дьявола - твоя жизнь. Чем выше человек ценит свою жизнь, тем дороже дьявол.
– Как же спастись от такого врага?
– Скажи лучше, как его обесценить. Воскреснуть из мертвых и родиться вновь для Неба. Но окончательно победить дьявола может только тот, кто расстался со своей душой. В смерти человека лишается дьявол дома своего. Кто жалеет душу свою, тому закрыто Царство Небесное. Душа томила меня в моем гробе и манила назад запахом испеченного хлеба, и цветом трав полевых, и мягкостью женских волос, и предлагала мне все человеческие радости, и ставила меня на возвышении перед городами, полными жизни, и говорила: ты можешь иметь это. Возьми хоть что-нибудь. И малости мне будет достаточно. Так говорила моя душа мне. Но я хотел расстаться с ней. Царство Небесное силой берется. Меняющий дворцы на пустыни обретет его, ибо узок путь и тесны врата, ведущие к Небу. Душа не
– Благодарю, благодарю, учитель. Как я рад, что ты вернулся!
Иисус внимательно смотрит на Иоанна. Он понимает, как далек еще юноша от его жестоких истин.
– Ты еще юн, Иоанн, но скоро узнаешь то, что становится рано или поздно известно всем людям. Этот мир - преисподняя. С этим чувством невозможно жить. Значит, его нужно забыть и сделать вид, что мир хорош. И дьявол помогает душе забыть это, как помогает ей забыть и Святой Дух, из которого она изошла. Душа не помнит, что вышла из рая свободы и попала в плен ада. Иногда ей кажется, что она уже в раю. Дьявол ей подсказывает это. Одним людям этот дьявольский шепот помогает больше, другим меньше. Вопрос в том, среди первых или последних оказывается человек.
– Учитель, я буду среди последних, как и ты.
– Помни, Иоанн. Среди последних, не среди первых. А для этого не позволяй сатане зашептать тебя. Оглянись вокруг, это его царство. И я вернулся, чтобы сразиться с ним.
– Но как же, учитель?
– Преисподняя - родной дом дьявола. Если худшее место в мире - твой дом, то чего тебе бояться? Чего боится дьявол?
– Он боится Бога.
– Он любит себя, этот дьявол, как и всякий человек. Он плоть от плоти человеческого Бога. Сатана любит Бога. Чего же он боится?
– Не знаю.
– Я скажу тебе, Иоанн, если ты до сих пор не понял. Дьявол боится Царства Небесного. Царство Небесное только и страшно дьяволу и человеку. Не ищи там ни Бога, ни дьявола, ни человека! Там только Святой Дух. Только свобода! Не готов ты еще к тому, чтобы услышать последнюю истину о Боге. Когда будешь готов, я тебе ее открою. А теперь иди и подумай о том, что я тебе сказал. А я еще полежу.
Иоанн готов слушать музыку учительских речей до бесконечности. Он нехотя уходит в дом и пересказывает Иакову свой разговор с Иисусом, совершенно извратив его. Любовь - вот что он услышал в речах Иисуса.
Только любовь спасет мир. И Спаситель вернулся ради любви. Любовь всесильна. Ей подчиняется даже дьявол. Бог послал в мир своего Мессию, чтобы он возвестил миру любовь. До сих пор Иоанн знал только строгого, грозного и ревнивого Бога Израиля, которому поклонялся его отец. Это был оправданный всей человеческой историей образ Правителя, сурового и неподкупного, который держит свое царство в крепких руках. Но вскоре родится слащавый и фальшивый образ другого, христианского Правителя, источающего любовь, как пирог патоку, Правителя еще более противоречивого, чем патологические цезари Рима. Для доказательства этой тиранической любви потребуется, чтобы новый Правитель, который до сих пор только принимал жертвы от людей, сам принес им жертву от себя. Эта жертва окажется потрясающе нелепой. Бог отправит совечного ему Сына на землю - по меркам их вечности - на одно мгновение, чтобы тот тут же сбросил с себя смертную оболочку, как грязное и позорное рубище, и вернулся в достойные чертоги, облекся в блистающий костюм и потребовал за свое шоу на кресте от жалких, смертных существ, у которых только это мгновение и есть, непомерную вечную плату.