Скопец, сын Неба
Шрифт:
– Кто позаботился о нем, тот ему и друг.
– Вот именно! Ты все понял.
– Это понять не трудно. Но разве всегда бывает так, как ты рассказывал? Почему самаритяне добрые, а иудеи - нет.
– Это же притча! Самаритяне бывают и добрые и злые. Мы просто не против них.
– Я тоже не против. Но они не дети Израиля.
– Ах да! Твой учитель сказал, что он послан только к погибшим овцам Израиля. А мы пришли к грешникам всего мира, а не к праведникам. Больные нуждаются в исцелении, а не здоровые.
Слушая себя, Иоанн готов уже полюбить всех самаритян. Они кажутся ему милыми грешниками, которые жаждут исцелиться и мечтают о Спасителе. Весна в Самарии так же хороша, как и в Галилее. Изумрудные лужки под ногами, сероватые горы с красными лишайниками. С них текут студеные ручьи. На склонах холмов виноградники и оливковые рощи. А воздух совсем не отличается от галилейского и тоже чуть пахнет морем.
К вечеру они достигают какого-то селения. Иуда устало опускается на траву и вытягивает свою искалеченную ногу. Садится Иисус, а за ним все остальные. Некоторое время они просто лежат на мягкой траве и отдыхают.
В приближающихся сумерках на самарийском небе проступают звезды, верхушки кипарисов приветственно машут им. Прохлада весеннего вечера и удивительная тишина окутывают Иоанна. И в тысячный раз он не устает чувствовать: как прекрасен мир и как хорошо в нем жить.
– Давайте заночуем здесь, - предлагает юноша.
– Хорошее место, - соглашается Иисус.
Иоанн подмигивает звездам от избытка жизненных сил.
– А ужинать будем? - раздается голос Андрея. - Или у нас ночь суда?
Петр готов прибить своего простодушного брата.
Иисус молчит.
Пауза затягивается.
– Учитель?- вопрошает Иоанн.
– Меня здесь нет, - звучит глухой ответ.
– А нам что делать?
– Решайте сами.
Опять наступает пауза. Кто-то должен принять решение. Овца не может пасти овец, ибо не свободна от овечьего, и никто не смеет взять на себя роль пастыря.
– Я бы поел, - говорит Андрей.
– Вот ты и иди в селение, - решает Петр, вспоминая, что он был назначен старшим, и теперь все ждут его слова.
– Опять я?
– Ты же первый заговорил о еде!
– Вот не знал, что у нас такое правило! - ворчит рыбак.
– Теперь знаешь. Я его установил, - на правах лидера Петр повышает голос, чтобы все слышали. - Кто первый заговорил о еде, тот о ней и заботится.
И это становиться первым правилом, которое появилось в их общине, свободной от всяких правил при Иисусе.
Еще живой Мессия молчит.
– Я схожу, - вызывается Иоанн.
Он встает и смотрит на Иакова. Тот тоже поднимается.
– Фома, пойдешь с нами?
– предлагает юноша, и новичок покорно встает.
Привыкший к безусловному почитанию Иохонана и к армейской субординации в Кумране, Фома продолжает удивляться порядкам
– Фома, возьми деньги, - небрежно приказывает Иоанн, не желая сам принимать их из рук казначея. Новичок принимает денарии от Иуды и спешит вдогонку за братьями. Втроем они спускаются в безмолвную, словно вымершую деревню.
– Почему у вас все так просто? - спрашивает Фома.- Нет ни субботы, ни поста, ни омовения, ни молитв.
– Мудрецы возлагают на человека ноши неудобоносимые, а наш учитель их сбрасывает.
– Почему?
– Он - Мессия. Ему все возможно.
– Разве Мессия пришел не для того, чтобы исполнить Закон?
– Мессия пришел освободить людей, - авторитетно заключает Иоанн.
Они проходят до конца единственную улицу деревни в поисках какого-нибудь огонька или голосов за стенами, но всюду царит покой, как на кладбище.
– Есть здесь живые? - возмущается Иаков.
Они направляются обратно.
– Значит, вам не нужно соблюдать заповеди? - продолжает разговор Фома.
– Только две: почитай Бога и возлюби ближнего.
– А почитать отца и мать?
– Враги человека - домашние его.
– А красть и прелюбодействовать?
– Мы свободны от жадности и похоти.
– А убивать можно?
– Только ради истины! Слышал, как учитель сказал: ищите Царство Небесное, а все остальное приложится.
– Разве его можно искать?
– Конечно.
– Это ведь не вещь, которая где-то лежит, - недоумевает Фома, - чтобы пойти и найти ее. Царство Небесное можно только ждать и готовится к его пришествию.
– Учитель сказал: не ждите и не ищите.
– Как это? - Фома даже останавливается от удивления.
Иоанн наслаждается его растерянностью.
– Царство Небесное внутри тебя, Фома. Только там его и ищи. Оно приходит вместе со Святым Духом. Идем же, Фома, чего встал?
Они минуют еще несколько домов.
– Да они тут все спят! - злится Иаков.
– Конечно, спят, - бормочет Фома, сам приученный ложиться с заходом солнца.
– Давайте стучать, - решает Иоанн.
Братья начинают колотить в ближайшие ворота. Им никто не отзывается. Они переходят к следующим.
– Кто там?
– раздается мужской голос со двора.
– Друг, мы - путники, - вступает в разговор Иаков. - Хотели бы купить хлеба себе на ужин.
– Нет ничего!
Братья идут к третьим, к четвертым воротам. Но всюду, узнав, что они иудейские паломники, их просят не беспокоить мирных людей и отказываются что-либо продать. Все добрые самаритяне, видимо, вымерли в этом селении еще до их прихода. Иоанн в сердцах пинает какую-то дверь. Раздается истошный женский крик: