Следопыт
Шрифт:
Да он и сейчас не верил в непоправимую беду. Нет никакого нервного срыва. Просто переусердствовал Аргон, устал. Через день, два войдет в норму.
Прошло три недели, а собака не только не вошла в норму, но сильнее страдала. Невроз развивался катастрофически. Двигательная возбудимость приняла хаотический характер. Аргон беспрерывно порывался куда-то бежать, вертелся на месте. Вставал на задние лапы, бросался на ограду питомника. Когда Смолин подвигал ему кормушку, пес или отворачивался, или скрывался в будке. Когда же убирал кормушку,
Аргон, всегда такой общительный, любивший раньше во время походов спать с солдатами на сеновале, теперь чуждался людей. Как подойдет кто-нибудь из пограничников, он поджимает хвост и убегает в будку.
Через два месяца приступы невроза стали затихать. Но он стал терять слух. И было от чего. Сколько раз бандеровцы били его прикладами автоматов по голове! Сколько нервных нагрузок вынес мозг собаки!
Смолину приходилось отдавать команды собаке криком. Но скоро и крик перестал доходить до ушей Аргона. Понимал только жесты. Потом стало отказывать и зрение. В пяти шагах стоит от своего друга — и не узнает.
Целыми днями, спрятав голову, дремлет в будке. Выйдет, поест — и опять в свое убежище.
Все ясно, но Смолин не мог и подумать о расставании с Аргоном. Он числится на пограничной службе, получает все необходимое.
Тем временем на заставе появился Грозный.
Лишь однажды помолодел Аргон, оживился, обрел как будто слух, зрение, обоняние.
Дело было так. На заставе объявили тревогу: был поднят весь личный состав. В общую работу включился по приказанию начальника и Смолин. Назначая его старшим поисковой группы, капитан Шавров сказал:
— На этот раз, Саша, тебе придется поработать в качестве чистого следопыта. Можешь взять Грозного, если есть охота. Пусть щенок обнюхает границу, приучается к работе и к тебе.
Смолин рассматривал носки своих сапог и молчал.
— Ты что, старшина, задумался?
— Виноват, товарищ капитан. Разрешите выполнять ваше приказание?
— В чем дело, Саша? Тебя что-то тревожит?
— Все в порядке, товарищ капитан. Готов преследовать нарушителя.
— А если честно?
— А если честно, то, товарищ капитан, мне очень тяжело. Первый раз за девять лет буду без Аргона работать.
— Так, может, останешься на заставе?
— Нет, пойду со всеми.
Капитан помолчал, посмотрел в сторону питомника, где лаяли возбужденные тревогой собаки. И Аргон присоединил свой хриплый голос к общему хору.
— Я бы на твоем месте забежал сейчас с Грозным к папаше Аргону, попросил «благословения».
Начальник заставы улыбнулся. Но Смолин ответил ему совершенно серьезно.
— Я так и сделаю, товарищ капитан!
Побежал в питомник, взял Грозного, зашел в выгон Аргона. Старик выскочил из будки, обнюхал щенка, тронул его, дружелюбно оскалил желтые изъеденные зубы. Вызывал на игру. Молодому сильному Грозному было скучно со стариком. Не отозвался. Запросился на волю. Туда, куда устремилась вся застава. Смолин погладил своего старого друга и сказал:
— Идем на поиск, Аргон. Пожелай нам удачи.
Закрывая
— Прощай, Аргон! — дрогнувшим голосом сказал он и побежал на заставу.
Грозный помчался следом. Щенок возбужденно лаял и легонько хватал следопыта за полу бушлата.
Там, где остался Аргон, послышался протяжный вой. Но Смолин уже не обернулся: не было сил.
Следопыт
Появление Смолина и необученного Грозного на границе, на месте прорыва изумило и рассмешило всю поисковую группу.
— Зачем ты притащил его, старшина? Он же молокосос.
— Спрашиваешь! Пусть враги смотрят на Грозного и трепещут.
— Правильно! Это лев, а не собака. Нарушитель от одного его вида портки потеряет.
Смолин лукаво улыбался и помалкивал.
— Нет, Сашка, зачем тебе щенок понадобился? Он же еще глупый по всем статьям.
— Ну, и сказанул! Следопыт Смолин не будет дружить с глупым псом. Грозный — с семью пядями во лбу. Все папашины таланты унаследовал.
— Ну, ну, побачим, сказал слепой!
И теперь следопыт не откликнулся. Прекрасно понимал своих товарищей. Будь на их месте, тоже не удержался бы от соблазна позубоскалить. Русские люди любят шутку и веселое слово.
Грозный, сдерживаемый на коротком поводке, крутился и прыгал вокруг Смолина, просился на волю.
— Видали молодца! — с деланным восторгом закричал ефрейтор Малинин. — На работу рвется. Давай, старшина, пускай. Пусть ищет.
Смолин обвел взглядом обступивших его солдат и строго сказал:
— Ну, хватит, острословы, Держи!
Он передал поводок ухмыляющемуся ефрейтору, направился к контрольно-следовой полосе и начал изучать следы нарушителя.
Пограничники притихли. Стояли в сторонке и напряженно ждали, что сделает и скажет следопыт.
Смолин поднялся и, прищурив глаза, посмотрел в ту сторону, куда вели следы — в горный весенний лес, наполовину ржавый, наполовину зеленый. Мысленно прокладывал возможный путь нарушителя. Леса он, конечно, не минует. Все заграничные ходоки, переступив государственный рубеж, стараются как можно быстрее уйти с открытого места. До леса его путь ясен. А дальше? Куда направился: в сторону города Н., на главную магистраль Стрый — Львов — Перемышль или к железной дороге, ведущей в Закарпатье?
В работе каждого следопыта, с собакой он или без собаки, вот эта первая минута работы на исходных позициях очень важна. Нельзя бросаться вперед очертя голову, не пытаясь отгадать намерения и действия врага. И чем опытнее пограничник, чем способнее, тем он меньше позволяет себе пороть горячку. Время — важный фактор для пограничника. Время же, осмысленное и обеспеченное соответствующими действиями, — вдвойне важнее.
Смолин остановил взгляд на ефрейторе, державшем Грозного.
— Малинин, позвоните на заставу, доложите дежурному, что мы направляемся в Ближний лес. Оттуда — смотря по обстоятельствам.