Следствие ведут знатоки
Шрифт:
— С тобой, чего доброго, влипнешь… — бормочет она, еще не вполне уверенная, потому что вор слишком не похож на вора. Но тот одаривает ее беззаботной улыбкой:
— Никогда, Маня! Бери со спокойной душой!
Поплевав на его «никогда» через левое плечо, Маня начинает сбивать цену.
— Между прочим, конъюнктура повернулась. Чего ты принес — уже не дефицит. Было время — на ковры кидались, на хрусталь. А теперь это все и это все, — трогает она пальцами серьги у себя в ушах, — знаешь, как в торговле
— Обижаешь, Маня! Что ж тогда в цене?
— Что?.. Ну вот видеоприставка к телеку. Я в одних гостях видела — обалдеть! «Джи-ви-си» называется. И к ней фирменные фильмы. За это я бы твой портфель доверху бумагой насыпала!
— Это заказ?
— А можешь достать? — радостно изумляется Маня.
— Поискать надо… авось где у жены завалялась.
— Засыплешься ведь, черт глазастый! — дрогнувшим голосом произносит Маня.
— Цыц! — обрывает вор.
Маня вздыхает и раз и два.
— Слушай, — заводит она душевный разговор. — Мне официально рабочий в отделе положен… На что тебе нервы трепать, если откровенно-то? Ну подвигаешь немного ящики… обозначишь работу.
— У меня трудовой книжки нету, — щурится вор от сдерживаемого смеха.
— Да на шута она, книжка! — даже охрипла бывалая Маня. — Слу-ушай, квартира у меня трехкомнатная, все есть, балкон, лес рядом, обихожу тебя, всегда домашнее питание, я стряпать так люблю!..
Вор берет в ладони ее руку.
— Спасибо, Маня. Тронут. Только я вкалывать не люблю, даже немного, натура не дозволяет. Я птица перелетная… А приставка тебе будет, Маня.
В буфете на Петровке Кибрит ожидает своей очереди. Входит Томин.
— Зинаида, согласна быть голодной, но счастливой?
— Еще бы!
— Тогда беги к Паше, пожинай лавры!
— Да что такое случилось? — Оба отступают немного в сторонку.
— Сейчас направил к нему товарища Нодиева. Это тот, что засыпался с поддельным талоном предупреждения.
— И?..
— Да я маленько зашился с автомобилистами, такую кучу просеиваем… И ткнул ему случайно твое описание шин.
— От «Волги», которую вы красиво упустили?
— Ну да. И вдруг, представляешь, — сработало! Можно сказать, исторический поворот событий!
…Нодиеву за сорок, он в потертых джинсах и весь какой-то шалавый, разболтанно жестикулирующий — вечный подросток. Лицо у него характерное и запоминающееся.
— Точно, резина моя. В смысле — моя бывшая. Ту «Волгу» я продал. А у нового хозяина ее, верно, увели.
— К этому мы еще вернемся. А что у вас за история с талоном?
— Не знаю абсолютно! — врет Нодиев. — Гаишник чего-то прицепился, понятия не имею.
Пал Палыч в коротком раздумье.
— Настроены тянуть волынку… Ладно, изложу факты сам, чтобы не препираться попусту.
— Мало ли что он скажет! Почем он помнит, что я — это я?! Машина другая, даже вон кепка новая! — Он хватает с колена кепчонку с маленьким козырьком и лихо напяливает. — Вот! — И победоносно смотрит на Кибрит, проверяя эффект.
— Я бы вас даже в цилиндре узнала, — улыбается Кибрит.
— Ну, вы! Вы эксперт! То эксперт — а то гаишник!
— Зинаида Яновна, объясните Олегу Модестовичу.
Кибрит переворачивает лицом вверх лежащие на столе таблицы, на которых видны очень крупные изображения букв.
— Изъятый у вас талон поддельный. Вот его снимки при большом увеличении. Посмотрите, везде, где стрелки, это отступление от стандартного типографского шрифта. Кустарная работа.
— Так что, либо вы скажете, откуда взяли талон, либо будете отвечать за использование фальшивых документов, — подхватывает Знаменский.
Нодиев стягивает кепчонку с головы, вешает на палец и покачивает между колен. Так у него выражается расстройство чувств.
— Чего-то последнее время не везет. На каждом пустяке влетаю… Теперь вот приходится хорошего человека подводить. Но не сам же он талоны штампует, верно? Оправдается, я думаю? Витька это Клячко достал… Которому я ту машину продал.
Клячко спокойный и внушающий доверие мужчина.
— Вот и помогай людям… — говорит он, сидя против Пал Палыча на месте Нодиева.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— А я отвечу, не беспокойтесь. Талон достал Пузановский. Иван Данилыч. — В тоне Клячко слышна антипатия. — Для знакомых он всякие такие вещи делает. Взял полсотни… Ради другого кого я не стал бы, честно. Но Модестыч — водитель уникальный. На ногах, пожалуйста, споткнется. А на колесах в игольное ушко проедет! От него требовать сорок километров в час… — Клячко пожимает плечами, не найдя слов.
— Скажите, после покупки машины у Модестыча вы резину меняли?
— Мелко повезло — не успел.
— Очень хорошо… Обстоятельства угона?
— А самые дурацкие… Отбежал к автомату позвонить. Думал, на минутку, машина на глазах, светло. И на беду Пузановский… Вроде и не пьяный был, а полез чего-то в будку обниматься… Короче, когда я от него отпихнулся, машины уже не было!
Знаменский слушает с большим вниманием и по ходу фиксирует суть в протоколе.
— А откуда он взялся?
— Не знаю… Мне было уже вообще не до чего.
Ситуация подталкивает вызвать Томина. Знаменский звонит: