Шрифт:
Глава 1
Покой нам только снится
С лица воду не пить.
Кулак, врезавшийся мне в подбородок, оказался угловатым и твердым. Меня мотнуло, в ушах загудело, а поле зрения украсилось множеством ярких вспышек. Пришлось срочно отпрыгивать в сторону, чтобы избегнуть второго, нацеленного в нос «подарка».
Я даже ухитрился отмахнуться и слегка зацепил одного из напавших на меня мордоворотов.
Но
Двое принявшихся за «редактирование» моей физиономии амбалов с лицами жертв многих поколений близкородственных браков не собирались отступать. Они намеревались как можно быстрее довести дело до логического конца – вырубить меня, а затем еще и попинать всласть.
Меня такое развитие событий не устраивало.
Я увернулся от удара, еще один заблокировал и после этого перешел в контратаку. Первый громила получил под дых, с хекающим звуком согнулся, упал на колени и на время вышел из игры.
Чтобы достать второго, мне пришлось немного напрячься. Я присел, тот же самый кулак едва не задел мне ухо, волна воздуха коснулась мочки. Открылась такая соблазнительная, почти неподвижная цель – область печени. Последовал удар в нее, и когда противник на миг потерял подвижность, я нанес завершающий аккорд – апперкот в челюсть.
Мордоворота приподняло, глаза его закатились, и он опрокинулся наземь. Литая башка его, соприкоснувшись с асфальтом, произвела характерный звук «тумм», и на тротуаре осталось неподвижное тело.
– Пат-пат-патрясающе, – сказал я, встряхивая слегка занывшей от активного использования кистью.
Хуком уложил на асфальт первого здоровилу и гордо огляделся.
Увы, аплодисментов и восторженных криков не прозвучало.
Выйдя из подъезда, я не успел оценить обстановку, но сейчас двор наш выглядел на редкость пустынным: среднеазиат в оранжевом жилете равнодушно шаркает метлой, две собаки сидят, вывалив языки, и никого, ни единого жителя, ни одной физиономии в окнах.
Все попрятались, чтобы, не дай бог, чужие неприятности их не коснулись.
– Вот уроды, – сказал я, имея в виду и всех москвичей, и двоих амбалов, что мирно пребывали в отключке, плюнул на того из них, который лежал ближе, и пошел в сторону Измайловского шоссе.
Драка дракой, а сильно опаздывать на свидание – не в привычках джентльмена.
Меня совершенно не интересовало, кто теплым пятничным вечером попытался набить мне морду прямо у подъезда дома, где я вот уже пять лет снимал квартиру. Это могли быть друзья какой-нибудь девицы, попавшей в мою «зону поражения», наймиты одного из «героев» моей последней статьи, просто уличная гопота, решившая почесать кулаки, или адепты Церкви Разбитой Хари, несущие в массы слово божье…
Какая разница?
Главное – что они остались лежать, а я пошел дальше.
Добравшись до шоссе, я остановился на обочине и поднял руку. Минут через пять помятая
– Куда? – спросил он, подозрительно разглядывая мою слегка помятую физиономию.
Я назвал адрес и сумму.
– Годытса, – сказал водила. – Ты знаэшь, что у тэбя лыцо разбито?
– Конечно, – ответил я. – Ведь это мое лицо! Ты зеркальце-то поверни, я хоть на себя посмотрю…
Я устроился на переднем сиденье «хач-бека», и мы помчались в сторону центра. В развернутом зеркале заднего вида отразилась моя физиономия – правильные черты, прямой нос, небольшая родинка на виске… и ссадина там, куда пришелся удар одного из громил.
Понятно, что она бросалась в глаза, но все же не настолько выделялась, чтобы я выглядел свежеизбитым хулиганом.
– Нормально, – буркнул я, и водила вернул зеркало в обычное положение.
Я несколько раз вздохнул, расслабился и принялся размышлять, как я докатился до жизни такой.
Тот, кто известен как Александр Патриарших, или попросту Пат, родился тридцать лет назад в Городце, что на Волге, и за эти три десятилетия успел совершить множество глупостей. Позаниматься боксом, окончить школу, послужить в пограничных войсках, выучиться на филфаке Нижегородского универа, перебраться в Москву и даже один раз почти жениться.
Четыре года назад я оказался в журнале «Вспыш. Ка», где сделал карьеру, стремительную, точно реактивный истребитель. Из обычного репортера превратился в особого корреспондента, вольного самостоятельно выбирать тему и как угодно осваивать собственный бюджет.
Почему особого, а не специального?
А потому, что словосочетание «специальный корреспондент» мне жутко не нравится. Оно подразумевает, что есть еще корреспонденты неспециальные, случайные. Звучит глупо.
Вот особый – это другое дело, выглядит статусно и на визитке смотрится классно.
Шеф наш, конечно, слегка погундосил, выдумывая для меня неповторимый статус, но согласился. Он умный мужик, сообразил, что лучше исполнять маленькие прихоти курочки, несущей золотые яйца.
В роли курочки для журнала «Вспыш. Ка» выступал я, а яйцами были делающие тираж статьи.
Взять хотя бы материал, что меня прославил, – про московский «мусорный трафик». Или вернуться к командировке в Афганистан, где я добыл сведения о талибах и прочих экстремистских засранцах, свивших гнездышко в тамошних горах. Или вспомнить тот текст, что я соорудил после поездки в Испанию, взяв интервью у засаженных за решетку лидеров «русской мафии».
Журнал разметывали из киосков, сайт трещал от посещений, а ФСБ и прочие серьезные конторы сильно интересовались моей личностью. Шефу тогда приходилось активно напрягать старые связи в органах.