Смерть — моя тень
Шрифт:
И сейчас я не мог найти в ней что-нибудь, что напоминало бы оборванную и голодную девчонку. Она превратилась в красивую и деловую женщину.
— Как тебе удалось сменить фамилию?
Улыбка с ее лица исчезла, и на нем появилось деловое выражение.
— Это длинная история.
— Тем не менее я бы хотел ее услышать.
— Мне нужно сначала выпить, нервы что-то расшалились. Весь день мне кажется, что внутри у меня вот-вот что-то прорвется... Я искала тебя с самого утра.
Утром я был занят — выступал в качестве свидетеля на судебном расследовании, и Кора нашла меня, когда я уже вернулся в контору.
Она
— Ты составишь мне компанию?
— Конечно!
Я проводил ее глазами. За гостиной находилась маленькая прихожая, из которой можно было попасть в спальню, ванную и маленькую кухоньку.
Кора достала из холодильника кубики льда, бросила в бокалы, которые взяла с маленькой полочки и, взяв бокалы в руки, вернулась в гостиную и поставила их на столик. Потом, присев на краешек дивана, налила в оба стакана по изрядной порции.
Я сел в кресло напротив нее.
— Хорошее виски, — сказал я, пригубив спиртное.
Свою порцию она выпила залпом, и по телу ее пробежала дрожь. Наклонившись, она снова наполнила бокалы и застыла, ожидая, пока я допью виски. Потом она калачиком свернулась на диване и пристально посмотрела на меня.
— Нет необходимости начинать с самого начала, Джейк, — медленно сказала она. — Ты — старый житель квартала и хорошо представляешь себе, кем были моя мать и я. Помнишь, почему мы вынуждены были уехать? У моей матери в конце концов дела пошли так плохо, что она даже не смогла заплатить за квартиру. Мы уехали в Балтимор, так как моя мать была родом из этого города, и это облегчило нашу жизнь. Ты понимаешь?
Она выпила еще, но на этот раз меньше.
— Большую часть времени я была предоставлена сама себе. Мать с подругой оставляли меня дома одну, а когда возвращались с мужчинами — я должна была убираться.
Она рассказывала все не так, как было принято у нас в квартале, а скорее как администратор.
— Я стала членом банды, — продолжала она. — Когда проводишь на улице большую часть времени, необходимо дружить с кем-то, кто может защитить тебя. Иначе нельзя, не так ли? Вот я и сошлась с бандой. Это была группа подростков, таких же, как и я и все другие. Когда я подросла, меня заинтересовал один человек, флибустьер районного масштаба. Короче говоря, спекулянт мелкого пошиба. Но он был красив, немного старше меня и потому казался мне чем-то значительным. Мне тогда было 15 лет, и я начала гулять с ним. Звали его Дюк Флеминг, и у него часто был при себе пистолет. Месяца через четыре он попал в исправительную тюрьму... Дай мне сигарету, иначе я не перестану пить!
Я протянул ей сигарету «Лаки Страйк» и, проверив зажигалку, дал ей прикурить. Она глубоко затянулась.
— Потом Дюк и еще один парень совершили ограбление страховой компании. Тогда я в третий раз выполняла функции шофера в банде. Патрульный полицейский внезапно выехал из-за угла и оказался между Дюком и его помощником, находящимся внутри здания. Дюк сразу побежал, петляя и пытаясь скрыться. Пуля полицейского попала ему в бок и искалечила на всю жизнь. Его сообщник тоже пытался убежать, но пуля полицейского настигла его, попав в позвоночник. Он сразу умер. Я со своей стороны тоже пыталась скрыться на машине, но полицейский прострелил скаты, а когда я выскочила — меня поймали. Я была молодая и ловкая и сопротивлялась изо всех сил — царапалась и кусалась. Но полицейский
Полицейский заработал медаль, Дюк получил семь лет тюрьмы, а меня приговорили к трем годам исправительной колонии.
Кора взяла из пачки еще одну сигарету.
— Тебя не шокирует мой рассказ?
— Нисколько.
Она глубоко затянулась.
— Я знаю, что с тобой можно говорить откровенно. С кем-нибудь посторонним я бы так не смогла.
Она выпила еще глоток, но это ей, видимо, не помогло, и она стала нервно расхаживать по комнате.
Не зная, как успокоить ее, я спросил:
— И как же тебе удалось преуспеть и добиться такого положения?
Кора остановилась и признательно посмотрела на меня.
— В колонии со мной начала работать одна воспитательница. Она была помешана на перевоспитании подростков. И она оказалась замечательным человеком. Именно она обнаружила во мне способности к рисованию. Для нее я была подопытным кроликом и представляла профессиональный интерес. Но тогда я не понимала этого... А потом я узнала, что моя мать покончила с собой...
Кора снова заходила по комнате.
— Выбросилась из окна. Когда проститутка кончает жизнь самоубийством, это никого не удивляет. Но я очень испугалась, подумала, что и меня ожидает такой же конец. — Она вернулась к дивану и снова уселась на него. Похоже, воспоминания стали утомлять ее. — И тогда я начала по-настоящему учиться. Воспитательница приносила мне из библиотеки книги, и я быстро проглатывала их от корки до корки. Она же помогла мне поступить на заочные курсы по подготовке модельерш. Через некоторое время она показала мои работы знающим людям, и те высоко их оценили. У меня действительно оказались неплохие способности. Благодаря воспитательнице меня отпустили на полгода раньше срока. И она же, с помощью одного сердобольного судьи, устроила меня работать в маленький дом моделей в Балтиморе.
Вот тогда-то я и решила переменить фамилию. В свое время моему аресту, перестрелке и герою-полицейскому были посвящены первые полосы газет — а я хотела полностью порвать с прошлым. Воспитательницу звали Сара Шейл. Она и на этот раз помогла мне, официально удочерив.
Кора допила виски и поставила бокал на стол.
— Ее уже нет в живых, но мне до сих пор кажется, что она мне помогает и поныне... Потом я поступила в среднюю школу, посещала ее пять раз в неделю. Работала, как проклятая. К тому же, как ты выразился, у меня обнаружился экзотический вкус и я решила попробовать себя в большом деле. Короче говоря, перебралась в Нью-Йорк.
— И добилась своего? — спросил я.
Она кивнула.
— Мне повезло. Я сразу же попала в фирму Эдварда Стронгела. Не в качестве модельерши, а манекенщицы. Тут у меня были возможности оглядеться, прежде чем выкладывать карты, а также появилось время для посещения центральных курсов, где преподаватели — лучшие модельеры Нью-Йорка. Когда я почувствовала себя достаточно уверенной, то начала исподволь критиковать модели Стронгела и предлагать свои решения. Он мог и рассердиться, но не стал этого делать. Более того, он начал интересоваться моим мнением. Когда ряд моих предложений был внедрен в производство и они хорошо себя зарекомендовали, мне предложили стать модельершей. С этого момента Стронгел стал со мной весьма любезен.