Солнечный рисунок
Шрифт:
— Здравствуй, дружище! Кто это с тобой? — Грегсон окинул меня изучающим взором. — Хотя, стой… Кажется, мне знакомо его лицо… Сержант Лестрейд полиция Лидса… Я прав?
— Вы правы на все сто, — с дружелюбной улыбкой ответил я.
Всё-таки передо мной стоял лучший детектив Лондона, если верить словам Херба. А он вряд ли мне врал.
Взор Грегсона омрачился.
— Херб, что делает здесь этот джентльмен?
— Детектив Лестрейд с этого дня работает в нашем отделе…
— Неужели?
— Я не шучу…
— И теперь, значит,
— Всё так, Тоби.
Грегсон фыркнул с досады.
— Пусть он пересядет!
— Почему? — Мы с Хербом посмотрели на Грегсона с удивлением.
Сержант из Лидса при всём желании не мог перейти дорогу лондонскому детективу или наступить ему на любимую мозоль.
— Повторяю: пусть он пересядет и как можно дальше от меня! — набычился Грегсон.
— Да что с тобой, в конце концов?! — едва не завопил Херб. — Чем тебе так насолил новичок? Он же только-только появился в отделе?
— Я не хочу, чтобы этот псих вдруг разделся догола и стал козлом прыгать возле меня, как это было в Лидсе, — зловеще произнёс Грегсон.
Наступила тягостная тишина.
Меня оскорбили, я был должен среагировать. И я ответил обидчику тем же.
— Почему? Боишься возбудиться при виде голого мужика? — ровным тоном поинтересовался я.
Глава 6
Когда тебе перевалило за сто, больше половины из которых ты отдал органам, поневоле учишься держать удар.
Но Грегсон был слишком молод, нагл и самоуверен. Душевной выдержки у него не хватило.
— Я убью тебя! — совсем не по-джентльменски завопил он и ринулся на меня с кулаками.
Должно быть, оправдывал статус Англии как родины бокса.
Я ещё не знал, как принято биться на кулачках в среде британских офицеров полиции, потому не стал тратить время на пустяки и, увернувшись от первого, сильного, но плохо поставленного удара, ответил встречным прямым в челюсть Грегсона.
При желании я умею лягаться не хуже лошади, а рукопашной меня учили ещё на фронте. В сорок третьем мне выпала честь попасть в разведвзвод, и в моём послужном списке числилась не одна дюжина притащенных с той стороны «языков». Понятно, что редко кто желал идти со мной добровольно, и уговаривать приходилось самыми разными способами. Далеко не всегда словом.
— Как-то так, — резюмировал я, убирая кулак. — Господа детективы, пожалуйста, будем вежливыми друг к другу.
Ничего удивительного, что Грегсон сначала замер, а потом стремительно потерял равновесие. Он мог бы упасть и удариться головой об стол или другие предметы мебели, но я не хотел лишать Скотланд-Ярд талантливого сыщика, поэтому подхватил его и осторожно опустил на пол.
Существенного урона его внешности и здоровью мой удар не нанёс, только погрузил на какое-то время спатеньки.
— Джентльмены, у кого есть нюхательная соль? — поинтересовался я.
Почему-то вместо ответа наступила нехорошая тишина,
— Что тут происходит?! — загремел позади недовольный возглас.
Судя по реакции остальных детективов, это был кто-то из начальства, поэтому я тут же развернулся и вытянулся по стойке смирно.
Рядом, с трудом дыша, держа руки по швам, стоял Херб.
— Ещё раз спрашиваю: что тут происходит?! — повторил вопрос высокий мужчина с редкими зализанными волосами и пышными пшеничного цвета усами над верхней губой. У него был высокий лоб, изборожденный морщинами, несмотря на явную молодость — я бы дал ему лет тридцать с хвостиком, длинная как у жирафа шея, торчавшая из тугого накрахмаленного воротника белой рубашки. Тонкая правая рука покоилась в кармане жилетки тёмного пиджака.
— Кто это? — едва слышно спросил я у Херба.
— Говард Винсент, начальник управления, — прошептал тот.
Непосредственный начальник, как я понял, уставился на меня с плохо скрытым возмущением.
— Кто вы такой и кто позволил вам поднять руку на детектива её величества?!
— Детектив Джордж Лестрейд! Сегодня мой первый день на службе. У нас с господином Грегсоном возник спор на тему географии. Грегсон не смог противостоять моим аргументам и от перенапряжения душевных сил лишился чувств.
— Что вы несёте, Лестрейд?! При чём тут география? — удивлённо заморгал начальник.
Примерно такой реакции я и дожидался: смутить, сбить с толку, погасить первые, самые мощные приливы ярости.
— Детектив Грегсон не поверил, что русская река Волга впадает в Каспийское море…
— При чём тут Волга?!
— Сам не знаю, господин директор.
Грегсон застонал и открыл глаза.
— Убью урода… — пробормотал он и тут заметил Винсента.
— Господин директор…
— Что нашло на вас с Лестрейдом?
Детектив зло посмотрел на меня.
— Ничего серьёзного…
— Лестрейд утверждает: вы с ним поспорили из-за географии. Из-за русской Волги, которая впадает в Каспийское море…
— А она действительно в него впадает?! — удивился Грегсон.
Винсент позеленел от злости.
— Так! С меня хватит! Херб!
— Да, господин директор!
— Почему я не знал, что детектив Лестрейд поступил на службу?! Вы должны были представить его мне…
Взгляд Херба потерял осмысленность, мыслями он перенёсся куда-то туда, где есть все правильные ответы на вопросы.
— Это моя вина, господин директор, — пришёл ему на помощь я.
— Неужели? — хмыкнул Винсент.
— Так точно! После того, как я был представлен сэру Хендерсону, мистер Херб планировал отвести меня к вам, но я отвлёк его внимание расспросами и потому не успел…
Херб посмотрел на меня с благодарностью.
— Плохо! — покачал головой Винсент. — Плохо начинаете первый день на службе, мистер Лестрейд.
— Виноват, исправлюсь!
— Обязательно! У вас ещё будет такая возможность…