Сон цвета киновари. Необыкновенные истории обыкновенной жизни
Шрифт:
Смотритель получил этот приказ еще до полудня. За день ему нужно было переделать уйму дел. Он хотел отплатить добром людям, которые нередко угощали его хорошим вином и доброй едой, а потому отправился вдоль реки, заглядывая в каждую лодку и расспрашивая тех, кто был на борту. Для начала нужно было выяснить, не укрываются ли на какой лодке подозрительные чужаки.
Речного смотрителя по праву считали хозяином реки, ничто в его владениях не ускользало от его внимания. Когда-то он, как и все, кормился от реки и действовал по ту сторону закона. Но власти наняли его, чтобы взять под контроль все происходящее на реке — так уж у них было заведено. С течением времени смотритель разбогател, обзавелся женой и детьми, стал регулярно выпивать… словом,
И вот он спрыгнул с деревянного трапа на нос свежевыкрашенной «цветочной лодки» [31] , привязанной к сваям лавчонки, торговавшей семенами лотоса. Он знал, чья это лодка, и, оказавшись на борту, позвал:
— Эй, Лао Ци [32] , дочка, ты здесь?
Ответа не последовало. Ни молодая женщина, ни пожилая хозяйка из лодки не вышли. Опыт подсказывал старику, что какой-нибудь молодой гость может быть на лодке и среди бела дня, поэтому он продолжил стоять на носу, осматриваясь и выжидая.
31
«Цветочными лодками» называли плавучие дома терпимости.
32
Ци — Седьмая — это порядковый номер по признаку родства в пределах одного поколения, и он эквивалентен имени. Лао — уважаемый (перед фамилией, обращением; часто ирон. или фамильярно).
Спустя какое-то время он вновь крикнул: сначала позвал хозяйку, а после Удо, девчонку-служанку лет двенадцати, очень худую, с пронзительным голоском. Обычно она присматривала за лодкой, когда взрослые отлучались в город, бегала за покупками и готовила. Ей частенько доставались затрещины, и тогда она плакала, но скоро снова начинала напевать. Сейчас не отвечала и Удо. Он окликнул еще раз, опять безрезультатно. Однако поскольку внутри слышалось чье-то дыхание, лодка явно не была пуста. Смотритель, наклонившись, заглянул внутрь и, обращаясь в темноту каюты, спросил, есть ли кто там.
Ответа не было.
Смотритель рассердился и громко повторил:
— Кто тут?
Ему ответил незнакомый голос, принадлежавший молодому мужчине. Боязливо и робко незнакомец сказал:
— Это я. Они все на берег пошли.
— На берег?
— Да. Они…
Похоже, парень подумал, что такие короткие ответы могут оскорбить посетителя, и решил загладить свою вину. Он выбрался из мрака каюты, осторожно откинул полог и робко посмотрел на пришедшего.
Сначала его взгляд уперся в высокие и блестящие, будто натертые маслом хурмы, сапоги из свиной кожи, затем показался пояс с кошелем из мягкой оленьей кожи красновато-коричневого цвета, потом скрещенные руки с синими прожилками вен; на пальце красовался невероятных размеров золотой перстень. И наконец, он увидел квадратной формы лицо, словно собранное из множества кусочков мандариновой корки. Парень решил, что перед ним важный клиент, и заговорил, стараясь походить на горожанина:
— Господин, проходите внутрь, извольте присесть. Женщины скоро вернутся.
По говору и по накрахмаленной одежде смотритель без труда признал в нем деревенского парня. Поскольку женщин на лодке не оказалось, смотритель собрался было уходить, но этот парень неожиданно его заинтересовал.
— Ты откуда будешь? — спросил смотритель мягко, по-отечески, чтобы не спугнуть парня. — Не припомню, чтоб видел тебя раньше.
Тот подумал, что тоже раньше не встречался с этим гостем, и сказал:
—
— Там наверху, на полях — еще не начали пшеницу убирать?
— Пшеницу? У нас перед водяной мельницей пшеница, ха, а наши свиньи, ха-ха, у нас там…
Тут парень сообразил, что отвечает важному городскому господину невежливо, что нужно знать свое место и не поминать «нашу мельницу», «наших свиней» и прочие приземленные вещи… и язык у него прилип к гортани.
Молодой человек робко посмотрел на гостя и улыбнулся, в надежде, что тот поймет его и простит.
Смотритель понял. Ему стало ясно, что парень — родственник кого-то с лодки. Он спросил:
— Куда пошла Лао Ци? Не знаешь, когда она вернется?
На этот раз молодой человек осторожнее подбирал слова, но ответ его был прежним:
— Я только вчера пришел.
И уточнил:
— Вчера вечером.
В конце концов он рассказал, что Лао Ци с хозяйкой и Удо отправились возжигать благовония в храм на берегу, поручив ему присмотреть за лодкой. Объясняя, почему ему это доверили, парень сказал, что он муж Лао Ци.
Поскольку Лао Ци звала смотрителя «названым отцом», то, выходит, «отец» сейчас знакомился с «зятем». Так что он не заставил себя просить; они прошли в каюту.
Там стояла небольшая кровать, на которой были аккуратно сложены в стопку постельные принадлежности из вышитого шелка и красного набивного ситца. Смотритель, согласно приличиям, присел на самый краешек. Свет проникал сюда через проем; хотя снаружи казалось, что здесь темно, внутри было достаточно света.
В поисках сигарет и огня для важного гостя молодой человек по неосторожности опрокинул кувшин с каштанами, и они раскатились по полу каюты, сверкая, как черное золото. Парень кинулся их собирать и отправлять обратно в кувшин, гадая, уместно ли предлагать такое угощение. А тот, ничуть не смущаясь, поднял с пола каштан, раскусил и съел, отметив, что высушенные на свежем воздухе каштаны и впрямь хороши.
— Очень вкусно! А тебе не нравятся? — спросил смотритель, увидев, что сам парень не взял ни одного.
— Очень нравятся. У меня за домом каштановое дерево, они оттуда. Их в прошлом году много уродилось. Видели бы вы, как они выскакивали из своих колючих домиков! Да как же они могут мне не нравиться? — Парень счастливо улыбался, будто рассказывал про собственного сына.
— Какие крупные. Нечасто такие увидишь.
— Я своими руками отбирал.
— Сам?
— Да, Лао Ци такие любит. Вот я их и приберег.
— А обезьяний каштан у вас там встречается?
— Обезьяний каштан? Не слышал о таком.
Смотритель рассказал деревенскому парню об обезьянах, живших в горах. Когда их ругали и дразнили, они швырялись в обидчиков каштанами размером с кулак. Поэтому всякий, кто хотел каштанов, шел в горы и нарочно дразнил обезьян.
Рассказом об обезьянах смотритель расположил к себе стеснительного парня. Тот стал сыпать сведениями о каштанах. Рассказал о месте под названием Лиао, Каштановая лощина, и о том, какими прочными и удобными получаются рукоятки для плуга, сделанные из каштанового дерева… Парню требовалось выговориться, а раньше не получалось. Вчера, когда он приехал, всю ночь напролет кутили и курили опиум гости; он, ютясь на корме, пытался поболтать с Удо, но та спала как убитая. Молодой человек хотел обсудить деревенские дела с женой сегодня утром, но женщины заявили, что им нужно в город, на мост Цилицяо, возжигать благовония, и велели ему стеречь лодку. Ему казалось, что он просидел в этой лодке уже целую вечность, но никто не возвращался. Он сидел на корме и смотрел на реку; хотя все было для него в диковинку, это его лишь больше удручало. Он задремал, и ему приснилось, что паводок добирается до его деревни. Сколько же карпов попало бы в запруду — вообразить невозможно! Он нанизывал рыбу за жабры на ивовые прутья и оставлял сушиться на солнце. Пытался подсчитать их, но не успел: на лодку вдруг пожаловал гость, и вся рыба ускользнула обратно в воду.