Совершенно несекретно
Шрифт:
— Сильно воняет? — бесцеремонно перебиваю разговор приятелей. — И куда вы звонили?
— Ты, паря, иди… мы тут сами разберёмся. Садись, Гена, довезу. Только два рубля доплати — да и вещей, я вижу, у тебя… багажник весь забьёшь!
Гена обрадованно засеменил к мешкам, что лежали кучкой у магазина «Стройтовары». Видя, что я вроде как не совсем чужой человек, он охотно отвечал на мои вопросы, попутно загружая багажник, а потом и салон машины:
— Лемеза? Да есть такой остановочный пункт. Казармы
— Нет, раньше такого запаха не было…
— Номер, куда звонил? Да записывай, не жалко…
Машина фыркнула и уехала, обдав меня на прощание парами бензина. А я неожиданно почувствовал прилив сил. Нахожу ближайший телефон-автомат — и тут обнаруживается засада: позвонить в Улу-Теляк диспетчеру железнодорожной станции (именно с него мне советовал начать Геннадий) я не могу! Это ведь разные регионы, и нужно звонить через межгород. Я сейчас в Челябинской области, а нужно — в республику. Ну и на кой я сюда приехал? Идиота кусок!
Теоретически, можно попробовать через переговорный пункт. А можно и вовсе зайти в райисполком, и, светанув ксивой, потребовать доступ к телефону. Ну и заодно — чай, кофе… и, быть может, секретаршу председателя.
Шучу. Хотя бы телефон.
Но опять же — где что искать в незнакомом и не таком уж маленьком городе? Да и пока хочу всё попробовать разрулить сам, без лишнего шума. Значит, надо возвращаться в Уфу! И лучше ехать на автобусе… Раз уже загазовано. Хотя, наверное, электричка тут тоже ходит — я заметил, что линия электрифицирована.
Ловлю провожатого — мелкого пацана лет семи, и местный Сусанин за сосательный леденец «Полёт», которым меня наградили в самолёте, доводит до автостанции.
Всю дорогу в автобусе рядом со мной дрых, храпя, как трактор, нетрезвый дядя — рабочий местного леспромхоза. Сзади устроились две смешливые девчонки, настроение у которых было игривое. По крайне мере со мной они пытались познакомиться. Девиц я игнорирую. Ведь по их разговору — они ещё школьницы. Ну и нет настроения сейчас: на измене сижу, понимая, что время течёт, а я ни фига ещё не сделал.
Правда, план имеется — и план рабочий! Надо напрячь диспетчеров — и железнодорожных, и трубопроводных. Телефоны у меня есть, спасибо Геннадию. Ну а если не получится — буду звонить Власову. Так что пока чувствую себя уверенно.
А вот вечером, на железнодорожном вокзале Уфы, уверенности у меня поубавилось. Во-первых, поезд № 212 опаздывает по неизвестной причине… Хотя нет — кое-что я всё-таки узнал: дозвонился и до железнодорожной диспетчерской, и до аварийно-диспетчерской по трубопроводу.
На Улу-Теляке, когда услышали про запах бензина, сказали, что информацию приняли и пообещали проверить. Я уже было вздохнул свободно, но всё испортила фраза, которую я услышал в трубке в самый последний момент:
— Четвёртый
Аварийщики же заявили, что у них всё под контролем, и вообще — каждые десять километров у них там установлена отключающая арматура с электроприводом. И если что…
Плюю на секретность и звоню Власову. Выкручусь потом как-нибудь… Но предсовмина, как назло, на месте нет. Дежурный — кстати, он меня знал — сообщил, что тот сейчас встречается с Виктором Семеновичем Вологдиным. Где именно — неизвестно. Может, в ресторане, а может, и на даче. Власов перед ними не отчитывается.
Стою с трубкой в руке, слушаю гудки отбоя и чувствую, как внутри начинает подниматься паника. Гарантий никаких, что диспетчеры среагируют на мой звонок. Власов не отвечает… Надо как-то подстраховаться. Например, задержать поезд, который и так запаздывает. Но как попасть в вагон? И мало того — как там ещё и остаться?
Пришлось купить билет. Благо, паспорт сейчас не нужен. До Аши беру плацкарт — плевать на расходы. Кстати, в гостиницу я сегодня так и не попал, и даже не поел ни разу. Но это — мелочи.
— Поезд № 212 прибывает на мосьмой путь. Стоянка поезда, ввиду отставания от расписания, сокращена, — прогнусавила дикторша. Я увидел, как пассажиры сорвались с мест в зале ожидания, и топаю за ними.
Маршрут поезда, несмотря на то что он не скорый, предусматривал после Уфы только одну остановку — в Аше, и то всего на две минуты. Но где дёрнуть стоп-кран — я знаю: посмотрел схему на вокзале. Фаткулино проедем, потом будет тот самый Теляк — там и тормозну состав…
А вот и Фаткулино за окном!
Срывать буду не в своём вагоне, конечно. Иду в соседний, и натыкаюсь, несмотря на ночное время, на бухую компанию из трёх расхристанных дембелей, которая смолит табачные изделия прямо в тамбуре, что сейчас разрешено. Более того, на дверях услужливо висит пепельница. Парни ещё и пьют что-то, вроде как портвейн, причем из горла! Одна из дверей в тамбуре приоткрыта. Жарко им, что ли? Или просто по кайфу — ветер в харю?
А вот свидетели мне не нужны. Я лучше в соседний вагон пойду, время есть.
— Слышь, пацан! Закурить есть? — путь в вагон мне преградил похожий на павлина дембель.
Его парадка представляла собой произведение искусства, и чувак этот в своих швейных войсках явно был в солидном звании. Белый парадный ремень и золотистые офицерские погоны, правда, без звездочек, явственно об этом свидетельствовали. А количество наград на груди, в основном в виде значков — от «Отличника» до всякой самодеятельности — говорило о заслуженности дембеля.
— С дороги уйди! Не курю я — для здоровья вредно, — отпихиваю парня, что со мной вровень ростом, и тут же получаю удар по стриженой башке бутылкой от его товарища!