Современная дРама
Шрифт:
Машина Никиты стояла на парковке. Я, как ищейка обошла ее пару раз, застревая каблуками босоножек в траве и принюхиваясь. Что я хотела учуять, не пойму. Но для достоверности ещё высматривала через пассажирское окно внутренности, стараясь заметить какие-то изменения: светлый волос на моем сидении, отпечаток губной помады на потолке или гондон на руле. Ничего не нашла. Успокоилась. Ровно до того момента пока не нашла мужчину на улице. И это было странно. Зачем приезжать загород, чтобы сидеть в доме?
С рюкзаком на плече и собакой на руках я поднялась по трём ступенькам и постучала. Мне не открывали. Я занервничала.
Не получив результата, я забарабанила по двери с остервенением гнома, что завидел серебряную жилу в конце тоннеля. Нет реакции. Я развернулась спиной и стала пинать по дереву ногой. В какой-то момент я так увлеклась, представляя на месте деревянного полотна физиономию предполагаемой похитительницы, что прошляпила момент, когда мне открыли. По инерции стала заваливаться назад, но была подхвачена сильными руками. Какими-то незнакомыми руками… Я обернулась и уткнулась носом в чужого мужика в растянутых трениках и с такой мозолью на пузе, что казалось ему руками руль держать не надо. Хлопнула глазами, словно не веря им и вздрогнула от басовитого голоса с восточным акцентом.
— А вот и дэвочки приехали, — меня приобняли за талию вместе с собакой, последняя ошалела и противно тявкнула, тем самым заставив незнакомца разжать хватку. — Я Соломон…
— Отлично, но я не Зухра, — перебила сеанс знакомства и шагнула на ступеньку. — А где Никита?
— Ай! Вэй! Какой Никита? — он почесал живот под белой «алкашкой». — Тут я, мой брат, друг моего брата…
Я вообще спустилась с крыльца. Истерично вскрыла сообщение с адресом и нашла неувязку.
— Какой это дом? Тридцать шестой?
— Нэт, тридцать восьмой, но ты проходи, проходи…
Пожалуй повременю. Я отшатнулась от протянутой ладони и трусцой ринулась к живой изгороди, что здесь была вместо заборчиков между домами. Случилась заминка. Кустарник был мне по пояс и без проплешин. Но подгоняемая гадостными криками восточного мужчины, в стиле «вернись, не обижу» и «шулюм почти готов», я раздвинула заросли и, нащупав каблуком самый устойчивый корень, перевалилась на другую сторону. Никита распахнутыми глазами наблюдал за моим десантным появлением и не сразу нашёлся, что сказать. А зря! Я бы ему ответила. Он только отставил ноутбук на столик, что стоял на открытой террасе в окружении плетённых кресел и шагнул навстречу. В избытке яда я пихнула ему в руки Ириску и вошла в дом, вытряхивая из трусов особо коварную листву.
Справившись с потрясение, конечно, не каждый день девки через забор перепрыгивают, Ник зашёл следом, все также прижимая к себе собаку. Та в порыве чувств пыталась сожрать его и начинала это делать с носа. Мужчине это не нравилось и он спустил псицу на пол. Я хлопнула дверцей холодильника, вытащив бутылку с минералкой, набрала полный рот, чтобы она для надёжности встала у меня поперёк горла и приготовилась к разбору полётов.
— Что не ясного во фразе «я буду занят»? — программист сложил руки на груди, татуировки на загорелой коже, наверно, станут моим личным сортом героина, поэтому я с трудом посмотрела ему в глаза и нахально бросила:
— Решила удостовериться, что занят ты будешь
— Тебе не обязательно ловить меня на измене, чтобы просто прекратить его… Ты ведь этого хочешь?
А он обиделся. Хотя на что? Я же действительно была рада и до сих пор рада его успеху. Или может не стоило уезжать? Да нет… Стоило. Хотя, не повлияло никак на ситуацию, червячок неясности до сих пор подтачивал опоры моего благоразумия. Или…
Боже, вот я дура! Подарок!
— Не хочу, — я мотнула головой, словно слов было недостаточно.
— Так чего ты, твою ж мать, хочешь? — рявкнул мужчина. Я попыталась усовеститься, местами напугаться, но актриса из меня несостоявшаяся, потому что бездарная.
— Не знаю, — легко и кокетливо отозвалась я, крутанувшись так, чтобы платье выгодно подчеркнуло длину ног, и плюхнулась в кресло, закидывая эти самые ноги на подлокотник. Потянулась, чтобы декольте обрисовало грудь и взглянула снизу вверх.
— Ну вот и не знай дальше, а я пошёл работать! — прикрикнули на меня, а я залипла, провожая атлетичную фигуру коварным взглядом.
Вот в этом мы с Никитой похожи. Он тоже не умеет закатывать скандалы. Ему не хватает запала. За эти пару месяцев мы даже шпильками не обменивались, хотя какие причины у нас могли быть? Недостаточно горяч? Неправдоподобно стонала? Не было у нас причин и эта размолвка первая, почти, как брачная ночь. Наверно, поэтому у нас с ним ничего кроме постели и не могло бы получиться. Мы как две стороны одной монеты, местами разные, но принадлежим к одному целому, в то же время, постоянно перетягивая одеяло на себя. Как орёл пытается всегда прижать пешку к полу, так и мы. Каждый из нас настолько эгоистичен, что так и хочется прокричать: «Смотри, смотри я лучше». Мы с ним создавались по одному проекту: самолюбивых и лепились из одного теста. Однозначно. Но это не мешает нам наслаждаться друг другом. Поэтому я пошла переодеваться в купальник, который и под пляжную одежду натянуть было страшно. Чёрный, сплошь из одних верёвочек, которые перетягивают грудь, очерчивая полушария, спускаясь к низу, чтобы раскрестить талию и заманчиво сойтись на филее кокетливым бантиком.
Я осмотрела себя в настенном зеркале и, прихватив крем от загара, спустилась на первый этаж. Выглянула на улицу, подмечая, что двор пуст и рискнула выйти. По задумке я должна была грациозно продефилировать пару раз возле мужчины, чтобы он восхитился мной, но реальность внесла коррективы. Я смутилась. И мелкими шажками приблизилась к увлечённому прогами и багами Нику. Постояла, привлекая внимания. Не дождавшись оного, подвинула пятой точкой компьютер на его коленях и с придыханием попросила:
— Не поможешь? — в руке появился флакон с кремом. — Я не дотягиваюсь до лопаток…
Он помог. Закрыл компьютер, положил на деревянный пол и забрал из моих рук средство от загара. Когда его ладони скользнули по спине, я невольно закусила губу и заерзала. Он провёл большими пальцами вдоль позвоночника с силой надавливая, всегда делал так в предвкушении. Вырвавшийся из моих губ стон, тоже был одним из сигналов. Никита то гладил, то болезненно нежно касался и в этом недомассаже я узрела его коварство. Он довёл меня до пика возбуждения, а потом шлёпнул по заду и приказал: