Спаситель Птолемей
Шрифт:
Она крепко расцеловала его. По её щекам текли слезы радости.
Птолемей опустился перед ней на колени, сказал, что любит её, что все эти годы очень тосковал по ней. Арсиноя всё это увидела в его глазах, в его улыбке. Она с нежностью глядела на своего старшего сына – такой он сильный, царственный, уверенный в себе.
Лаг приказал рабам разместить свиту Птолемея в комнатах для гостей и сытно накормить. Отдав все необходимые распоряжения, он спустился вниз, чтобы позавтракать с Птолемеем в семейном кругу после стольких долгих лет разлуки.
Слуги быстро накрыли стол в андроне. Птолемей, Арсиноя и Лаг возлегли на ложах вокруг
Арсиноя сама поставила перед Птолемеем ойнохою со свежим яблочным соком. Он с наслаждением понюхан сладко пахнущий напиток. В детстве он очень любил именно яблочный сок. И мать все эти годы помнила об этом.
Птолемей глубоко вздохнул – хорошо дома!.. Он сделал глоток, облизал губы. Внимательно посмотрел матери в лицо, с печалью заметил, что она постарела, хотя держалась величественно и была красива.
Арсиноя не сводила с сына глаз.
– Как долго я ждала тебя, – проговорила она со слезами на глазах.
– Целых четырнадцать лет и три месяца, – произнес Лаг. – A вот и Менелай.
В андрон вошел красивый, статный юноша двадцати лет, удивительно похожий на Арсиною.
Птолемей поднялся ему навстречу.
Менелай был высокий, серьезный на вид молодой человек, с лучистыми голубыми глазами, полученными по наследству от матери. Светловолосый, широкоплечий, со спокойной уверенностью в глазах и движениях, противоречащей его возрасту.
Братья крепко обнялись.
Глаза юноши светились радостью.
– Мечтаю быть полководцем. как и ты, – были первые слова брата.
– Мне очень нужны храбрые военачальники, на которых можно положиться в бою.
– Он только и говорит, что о подвигах твоих и твоих друзей, – проговорил Лаг. – Очень любит Селевка.
– Ну вот и хорошо!.. Ты уже взрослый, – пора покинуть родное гнездо. В следующий поход пойдем вместе, – улыбнулся Птолемей.
– Скоро? – нетерпеливо поинтересовался Менелай. – И куда?
– На Кипр!..
– Хватит о войнах!.. Хватит!.. – остановила сыновей Арсиноя. – Поешь с дороги!.. Здесь твои любимые медовые лепешки… Овечий сыр. Жареные перепела…
И хотя Птолемей был воздержан в еде, особенно по утрам, он с удовольствием ел материнские угощения, чтобы не обидеть мать.
Арсиноя расспрашивала Птолемея о его жизни в Египте. Она хотела знать обо всем: о всех горестях, радостях и мыслях своего сына.
Птолемей охотно отвечал на её вопросы. Он, всё более и более увлекаясь, рассказывал ей о разливах Нила, о египетских пирамидах и колоссальных статуях, о величественных храмах, о загадочном Сфинксе.
– Ежегодно, во время летнего солнцестояния, Нил меняет окраску и принимает оттенок крови. Река продолжает подниматься до осеннего равноденствия и покрывает берега своими волнами до самого горизонта. И лишь величественные храмы отражают свои неповторимые очертания в Ниле, превратившемся в море. В Египте красота величественна. Она притягивает к себе, покоряет. Египетская религия выдержала неисчислимые века со своими символами, остающимися до сих пор неразгаданными тайнами.
– Каким же богам поклоняются в Египте? Я слышала, что все они имеют облик животных. Неужели это правда?
– О, их более восьмидесяти, но я думаю, что их гораздо больше. Да, это правда, что большинство из них изображаются в виде животных. Себек – бог-крокодил, Тот с головой Ибиса, Хнум – барана. Главный бог Мемфиса Птах имеет вид человека.
– И не страшно тебе жить в такой
– Это страна высочайшей культуры, мама. Многие наши мыслители посетили Египет, чтобы постичь его мудрость. Красота египетских храмов неповторима. Они впечатляют своими гигантскими размерами и яркими красками. Плоская поверхность пилонов расписана огромными изображениями людей и богов. Оранжевая, синяя, зеленая и красная краски смотрятся очень красиво на белоснежном фоне. Вершины, стоящих перед воротами храмов обелисков покрыты золотом. Только самые высокопоставленные жрецы могут приблизиться к богу. У каждого храма свой бог. Утром, как только взойдет солнце, в святилище появляется жрец. Он ломает печати на дверях святилища и направляется к статуе бога, отлитой из золота и украшенной множеством драгоценных камней. Жрец омывает бога, умащивает маслом, потом надевает на статую новую рубашку и юбку и украшает драгоценностями. Затем богу приносят пищу, воду, поют гимны. Для его увеселения eмy весь день поют лучше певцы. На закате святилище закрывают и запечатывают. Прежде чем покинуть святилище, жрец подметает за собой пол, чтобы священное место оставалось ритуально чистым.
– И что же простые люди никогда не видят своих богов? – удивилась Арсиноя.
– Видят во время праздников, когда боги отправляются в гости друг к другу.
Арсиноя, Лаг и Менелай невольно рассмеялись. Птолемей тоже улыбнулся и продолжил рассказ.
– Во время разлива Нила статую Амона помещают на «божественную лодку», великолепный корабль, раззолоченный, с резными изображениями, дорогими тканями и цветами. Корабль тянут несколько кораблей, на которых размещаются египетские вельможи, победившие в борьбе за честь участвовать в перевозке бога. А по берегу идут простые люди, помогающие тянуть корабль с богом при помо00щи веревок. По реке плавает и множество других лодок, в которых сидят богатые земледельцы, разодетые в свои лучше парадные одежды.
Все с интересом слушали Птолемея, давая ему выговориться после бесконечно долгой разлуки.
– А что представляет из себя Сфинкс? – поинтересовался Менелай.
– Голова человека на теле могучего быка с львиными когтями и орлиными крыльями, сложенными по бокам. Это – сама природа в живом единстве различных своих царств: земли, воды, воздуха и огня. Скорее всего это символ природы, бесстрастный в своей неразгаданной тайне.
Птолемей рассказывал о Египте с таким воодушевлением, что Арсиноя с грустью поняла, что эта далекая и совершенно непонятная ей страна, стала для её сына новой родиной, более любимой и почитаемой, чем родная Македония.
– Я так счастлива, что снова вижу тебя, – с нежностью проговорила Арсиноя. – Мне повезло больше, чем Олимпиаде.
– Кстати, как царица. Я обязательно навещу ее.
Арсиноя, никогда не любившая властную и деспотичную Олимпиаду, с искренним сочувствием к ней рассказала:
– Олимпиада после гибели Пердикки бежала в Эпир от ненависти Антипатра. Она верит, а с ней и многие в Пелле, что Антипатр был виною смерти Александра. Его сын Иолла дал царю яд, который привез в Вавилон Кассандр. Со смертью Пердикки погибла её надежда отомстить всему роду Антипатра за себя и своего великого сына. Сейчас Антипатр вместе с титулом регента взял царский престол под свою власть. Ответь мне, Птолемей, разве это справедливо, если род Александра, – ведь царь был твоим другом, – искупит ужасной и позорной гибелью его величие?