Спаситель
Шрифт:
— Он звонил оттуда? — окликнул Харри из-за стойки.
— Да. Телефон в конторе за вашей спиной.
— В какое время?
— Около половины двенадцатого.
— Совпадает со звонком в Загреб, — тихо сказал Халворсен.
— Он здесь? — спросил Харри.
— Не знаю. Он взял с собой ключи, я спал.
— Универсальный ключ есть?
Парень кивнул, отцепил один ключ от связки на поясе и положил Харри на ладонь.
— Комната?
— Двадцать шесть. Выше этажом. В конце коридора.
Харри уже шагал к лестнице. Полицейский в форме, с автоматом наперевес, последовал за ним.
— Сиди у себя
Он отпер дверь и отметил, что за стеклянной перегородкой никого нет. Неудивительно. Как неудивительно и то, что дальше по улице припаркована патрульная машина с полицейским. Ведь он только что убедился, что район криминальный.
Поднявшись по лестнице, он шагнул за угол и тут услышал характерный трескучий звук, знакомый по вуковарским бункерам, — рация.
Посмотрел в глубь коридора: у двери в его комнату стояли двое штатских и полицейский в форме, с автоматом. Одного из штатских, того, что держался за дверную ручку, он сразу узнал. Полицейский в форме поднес рацию к лицу и с кем-то тихо разговаривал.
Остальные двое повернулись к нему. Отступать поздно.
Он кивнул им, остановился возле комнаты 22, безнадежно покачал головой: дескать, нигде спасу нет от преступников, — и сделал вид, будто ищет по карманам ключ. Краем глаза увидел, как полицейский из «Скандии» бесшумно распахнул дверь его комнаты и вошел, двое других последовали за ним.
Как только они скрылись из виду, он пошел обратно, перепрыгивая через две ступеньки. Когда вечером приехал сюда на белом автобусе, он машинально приметил все выходы и сейчас прикинул, не рвануть ли через сад. Но дверь слишком на виду. И можно поспорить, что они поставили там полицейского. Все-таки наилучший вариант — главный вход. На улице он повернул налево. Прямо в сторону патрульной машины, но здесь хотя бы точно известно, что полицейский в машине всего один. Если проскользнуть мимо — считай, доберешься до реки и скроешься во мраке.
— Черт, черт! — крикнул Харри, когда выяснилось, что комната пуста.
— Небось шагает себе по улице, — вздохнул Халворсен.
Оба обернулись к шоферу. Он молчал, но рация на груди тотчас заговорила:
— Тот парень, который входил в дом, снова вышел. Идет в мою сторону.
Харри втянул носом воздух. Специфический парфюмерный запах, чем-то уже знакомый.
— Это он. Обвел нас вокруг пальца, — сказал он.
— Это он, — бросил шофер в микрофон, выбегая в коридор следом за остальными.
— Отлично, он мой! — проскрипела рация. — Конец связи.
— Нет! — на бегу крикнул Харри. — Не пытайся его останавливать, жди нас!
Шофер повторил приказ в микрофон, но в ответ рация только шипела.
В свете уличного фонаря он увидел, как дверца патрульной машины открылась и на тротуар выскочил молодой полицейский с пистолетом в руке.
— Стой! — крикнул полицейский и, расставив ноги, направил на него пистолет.
Неопытный, подумал он. Их разделяло метров пятьдесят темной улицы, и, не в пример юному грабителю под мостом, этому полицейскому не хватило хладнокровия подождать, когда жертва лишится возможности отступления. Второй раз
— Стой! — снова крикнул полицейский.
Расстояние сократилось метров до тридцати. До двадцати.
Он выстрелил.
Большей частью люди переоценивают возможность подстрелить другого человека из пистолета с дистанции более десяти метров. Но, как правило, недооценивают психологический эффект звука, порохового взрыва в сочетании со свистом и ударом свинцовой пули, когда она вонзается во что-нибудь совсем рядом. И когда пуля пробила ветровое стекло, которое сперва побелело, а затем рассыпалось, с полицейским именно так и случилось. Он побелел и упал на колени, стараясь не выпустить из рук тяжеловатый «Иерихон-941».
Харри с Халворсеном одновременно выбежали на Хеймдалсгата.
— Туда! — сказал Халворсен.
Молодой полицейский по-прежнему стоял на коленях возле машины, с пистолетом, направленным в небо. А дальше по улице маячила спина в синей куртке, которую они видели в коридоре.
— К «Эйке» направляется, — сказал Халворсен.
Харри повернулся к подошедшему шоферу.
— Дай-ка мне автомат.
Полицейский протянул ему оружие.
— Только ведь он не…
Но Харри уже бежал прочь. Слышал за спиной Халворсена, но резиновые подошвы его собственных сапог «Док Мартенс» куда меньше скользили на льду. Парень здорово их опередил, уже обогнул угол Валс-гате, которая шла вдоль парка. Держа в одной руке автомат, Харри сосредоточился на дыхании, старался бежать легко, ровно. Сбавил скорость и, добежав до угла, взял автомат на изготовку. Постарался избавиться от лишних мыслей, высунул голову, глянул направо.
Никто его не подкарауливал.
Улица вообще безлюдна.
Но такой человек, как Станкич, вряд ли настолько глуп, чтобы забежать в один из домов, это же сущие ловушки с закрытыми дверьми. Харри устремил взгляд в парк, где большие белые пространства отражали огни окружающих построек. Там вроде какое-то движение? Метрах в шестидесяти-семидесяти, кто-то осторожно продвигается по снегу. Синяя куртка. Харри рванул через дорогу, прыгнул, перемахнул через сугроб и упал ничком, до пояса утонув в рыхлом свежем снегу
— Черт!
Он выронил автомат. Фигура впереди оглянулась, потом двинулась дальше. Харри шарил в снегу, искал автомат, глядя, как Станкич судорожно борется с сыпучим снегом, который не дает опоры, сводит на нет все попытки продвинуться вперед. Наконец пальцы нащупали что-то твердое. Харри вытащил из снега оружие, встал на ноги и пошел вперед. Он высоко поднимал одну ногу, выбрасывал ее как можно дальше перед собой, переносил на нее тяжесть тела, подтягивал другую ногу, выбрасывал ее вперед. Через два десятка метров ляжки горели огнем от молочной кислоты, однако разрыв сокращался. Парень аккурат вот-вот доберется до пешеходной дорожки и вылезет из снежной топи. Харри стиснул зубы и сумел прибавить скорости. Сейчас между ними метров пятнадцать. Достаточно близко. Харри упал на живот в снег, взял автомат на изготовку. Сдул снег с прицела, снял оружие с предохранителя, перевел в режим стрельбы одиночными и стал ждать, когда противник окажется на свету уличного фонаря возле дорожки.