Спиноза и его друзья в Древней Руси
Шрифт:
– Обидится, если узнает, что это мы, – резонно возразил Петуля. – А если это не мы – на кого ж обижаться?
Спиноза всё ещё сомневался.
– Пожалуй, в одном ты прав, – попытался он успокоить свою совесть. – Надо поискать Катю, а то она что-то задерживается. Потом мы вернёмся и во всём честно признаемся Михаилу. Думаю, он нас поймёт и простит.
Глава 9. Василий Тёркин
Во всей деревне не было ни души.
– Народ в поле, – со знанием дела заметил
Петуля огляделся по сторонам:
– А куда Геракл подевалась?
Витя внимательно оглядел деревенскую улицу с серыми домишками, потом показал за околицу:
– Я уверен, что Катя там, – и первым двинулся в сторону леса.
– Вот видишь, – сказал он Петуле, шагая по едва заметной тропинке, – я не ошибся. Сосновый бор – это как раз то, что нужно для тренировок. Чувствуешь, какой здесь запах? – Спиноза набрал полную грудь воздуха и сложил руки рупором:
– Катя! Ка-тя-я! Ау!
– Катька! – ещё громче заорал Петуля. – Геракл! Ты где?!
Мальчишки ходили между деревьями, продирались сквозь кусты, блуждали по тропинкам, но Кати нигде не было.
– Она заблудилась! – волновался Спиноза.
– Да ну, – отмахивался Бонифаций. – Что с ней может случиться?
– Ау! Ау! Ау-у! – надрывался Витя осипшим голосом.
– Чего орёте? – вдруг отозвался кто-то из-за зарослей малины. – Чай, заплутали?
И над кустами показалась синяя бескозырка с красным околышем.
– Ага! – обрадовался Петуля, пробираясь между колючими ветками. – Мы тут Катьку ищем. Не видали?
– Никто вроде не проходил, – усатый дядька сел возле костра и помешал деревянной ложкой в котелке. – А что за Катька? Сестрёнка? Маленькая?
– Не, – махнул рукой Бонифаций, – здоровая. Как вот я и он, – и показал на вылезшего из малинника Спинозу.
– Ну, – незнакомец подбросил в костер хворостину, – тогда не потеряется.
– Мы тоже на это надеемся, – Витя поправил очки. – Но видите ли, отдалённая местность…
– Нездешние, что ль? – дядька поднял голову и ахнул. – Арап! Как есть арап!
Петуля сглотнул слюнки. Из котелка пахло чем-то вкусным. Человек в бескозырке мотнул головой в сторону костра:
– Да вы садитесь. Угощаю, – и он протянул Петуле ложку.
Бонифаций зачерпнул каши, мигом проглотил её и передал ложку Спинозе.
– А ему можно? – забеспокоился незнакомец. – Он, чай, к нашей еде непривыкший. Заболеет ещё…
– Ну что вы! – Витя, обжигаясь, проглотил варево и вернул ложку владельцу. – Я вообще-то каши всякие люблю. А к деликатесам равнодушен.
– Глянь-ка, по-нашему балакает, – удивился усач, разламывая краюху хлеба на три равные части. Одну он оставил себе, а две передал Бонифацию: – На, покорми его. Пусть не думает, что русским хлеба-соли жалко.
– Хлебосольство русского народа известно во всем мире, – поддакнул Спиноза. – Это историческая традиция и научный факт. Начиная
– Растолкуй, чего он хочет-то, – дядька повернулся к Петуле.
– Говорит, что вкусно, – перевёл Бонифаций с набитым ртом.
Ложка переходила из рук в руки. Когда котелок опустел, незнакомец тщательно облизал её, вытер о штанину и сунул за голенище сапога. Потом устроился поудобнее и попросил Петулю:
– Эй, малец, пусть арап расскажет, как у них там живут.
– А чё? – пожал плечами Бонифаций. – Живут как живут. Обыкновенно.
– Ты что? – Спиноза укоризненно посмотрел на Петулю и поправил сначала очки, потом шлем. – Человек вообще никогда не был в нашем времени, ему же интересно. Как учёные и как представители цивилизации мы просто обязаны удовлетворить его любопытство. – Он повернулся к незнакомцу и вежливо поинтересовался: – Вы кто, простите, по специальности? Э-э-э… по роду занятий?
– Солдаты мы, – подкрутил усы дядька. – Из пскопских. Тёркины наша фамилия. Василием кличут.
– Очень рады познакомиться. Это мой друг и ассистент Бонифаций, бизнесмен.
– Ага, – шмыгнул носом Петуля.
– А моя фамилия Корнецов, – продолжал Спиноза. – Виктор. Я, – он скромно потупился, – учёный.
– Да, – уважительно протянул Тёркин, – ты, арап, как я погляжу, шибко учёный.
– Точно! – подтвердил Бонифаций. – Его что ни спросишь – всё знает! Ботаник! Потому его Спинозой и прозвали.
– Мои друзья иногда называют меня именем нидерландского ученого эпохи Ренессанса Боруха Спинозы, – объяснил Витя, чтобы Тёркину было понятнее.
– Много чудного на свете, – философски заметил солдат. – А я в ваших местах никогда не бывал, хоть и поскитался по свету за двадцать пять-то лет службы. А у вас в Африке сколько служат?
– Мне откуда знать? – удивился Бонифаций. – Мы вон где, а Африка – во-он где.
– Вы неправильно поставили вопрос, – мягко поправил солдата Витя. – На Африканском континенте несколько десятков стран. И в каждой из них разные условия и сроки военной службы. Всё зависит от рода войск, от численности армии, от контингента – много от чего. К сожалению, в данный момент я больше ничего не могу сообщить по интересующей вас проблеме.
– Ага, – с пониманием кивнул Тёркин, поднимаясь и беря котелок. – Ну, пойду, что ль, помою…
– Что вы! – засуетился Спиноза. – Мы сами вымоем. Только где?
– Да вон ручей журчит. Чуешь?
По дну небольшого овражка струилась вода. Спустившись по склону, Витя опустил котелок в ручей, тут же вытащил его и заглянул внутрь:
– По-моему, он уже чистый.
– Давай сюда, – Бонифаций выдернул котелок из слабых рук учёного и стал тереть его песочком.
Спиноза тоже набрал мокрого песка и просеял его между ладонями. Руки заметно побелели.