Спитамен
Шрифт:
— Успокойся, — сказал Шердор. — Положись на меня и помолись Ахура — Мазде.
Шердор направился к расположившимся в глубине рощи, где была погуще тень, там уже успели разлить по чашам мусаллас, громко разговаривали, смеялись, будто и не было войны и всем на земле было так же весело, как им. Сидели вперемежку, воины Шердора и чужие, позабыв, что им надлежит друг друга ненавидеть, а не делить хлеб-соль. Шердор подсаживаться к дастархану не стал, хотя сидящие и потеснились, уступая ему место.
— Я покупаю эту нищенку, — сказал Шердор и бросил на дастархан кожаный мешочек с деньгами.
Воцарилась
Бородач взял мешочек и подкинул пару раз на ладони. Усмехнулся.
— Она может стать украшением любого сераля. Да любой султан даст за нее больше…
Он снова подбросил мешочек, криво ухмыляясь.
— Вот он… — кивнул бородач на своего тучного краснорожего помощника, который, набычась, глядел из-под лохматых бровей, — …лишь за право лишить ее девственности предлагал поболе тебя. Не взыщи, но вряд ли у тебя найдется столько денег, чтобы выкупить ее. Так что забирай свои жалкие гроши обратно, — и бородач кинул кожаный мешочек Шердору.
Тот поймал на лету. Глаза его гневно сверкнули, а на скулах вздулись желваки. Заметив это, его друзья один за другим поднялись из-за дастархана. Предводитель молча обвел их взглядом, и они поняли, чем в эту минуту могут ему помочь, — достали из карманов кожаные мешочки и бросили на дастархан перед бородачем, который обменялся долгим взглядом с помощником.
— Теперь хватит? — процедил сквозь зубы Шердор, швырнув и свой мешочек.
Бородач, насупясь, отвел глаза. Помощник же его выпятил живот, подбоченился и, сверкая белками глаз, вызывающе сказал:
— И это не деньги… За такую сумму ты сможешь получить ее только после того, как я проведу с ней ночь!.. — и захохотал было, широко раззявя рот, да поперхнулся, схватился за горло.
Словно ласточка сверкнула белой грудкой в воздухе. Пролетев над дастарханом, кинжал вонзился в бычью шею толстяка, чуть пониже кадыка, и тот, выкатив глаза, медленно повалился на бок.
— Ты убил доверенного человека самого Искандара Великого!.. — заорал, вскакивая с места, начальник стражи и, указав пальцем на Шердора, приказал своим: — Взять его!..
Одного из стражников, кинувшегося раньше всех исполнять приказ, Шердор тут же уложил на месте.
— Это разбойники, а не воины царя!.. — возопил начальник стражи, вынимая меч, и перешагнул через дастархан. — Они пренебрегли нашим хлебом-солью [95] ! Бей их!.. За каждую пару их ушей Искандар выдаст награду!..
Зазвенели мечи, среди деревьев разгорелась настоящая сеча. Перепуганные караванщики лежали пластом на земле, схватившись за головы, сражающиеся то и дело спотыкались о них. Спутники Шердора были искусными воинами, смеясь, отбивали они удары, успевая при этом перебрасываться друг с другом шутками.
95
Отказ от приглашения к дастархану считался одним из самых больших оскорблений.
«Видит Бог, не хотел я проливать вашей крови!..» — приговаривал Шердор перед тем, как нанести смертельный удар.
Каждый из них сражался
Стражники наконец не выдержали и пустились бежать.
— Давно бы так… — проговорил Шердор, вложив меч в ножны и утерев с лица пот. — Остановитесь! — крикнул он своим, пустившимся было в погоню. — Не станем отнимать жизнь у тех, кто, образумясь, решил ее спасти!.. Ведь они согдийцы.
Он велел убрать дастарханы, накормить девушек и дать им воды.
Даже когда принесли еду и воду, девушки не сразу поверили, что им желают добра.
— Мы уже два дня не ели, чтобы умереть раньше, чем нас довезут до базара, где торгуют людьми, — сказала одна из них, жадно глядя на хлеб и глотая слюну.
— Теперь вы свободны! — воскликнул Шердор. — Каждая из вас может сесть в арбу или на лошадь и отправиться в любую сторону света. Но сначала выслушайте мой совет, совет брата. Мы — воины Спитамена. Кто пожелает, может отправиться с нами. У нас много красивых холостых джигитов, которым вы станете женами. А кто не найдет джигита по сердцу, будет нам сестрою. Если же кому-то с нами не по пути, неволить не будем, дадим про запас и хлеба, и воды… Но чтобы преодолеть в пустыне даже небольшое расстояние, нужно иметь много сил. Так что ешьте как следует!..
И девушки поверили Шердору. Слезы потекли у них из глаз, хотя они и улыбались. Он поймал на себе благодарный взгляд Тораны, налив в чашу воды, протянул ей. Как только она сделала глоток, девушки принялись за трапезу.
Когда Шердор подошел к ним чуть позже, девушки весело разговаривали и охорашивали друг дружку: причесывали, заплетали косы, подводили брови и ресницы сурьмой. Торана улыбнулась Шердору и сказала:
— Я поняла, кто ты.
День клонился к концу, и солнце, припав к горизонту, просвечивало сбоку рощу, золотя и стволы деревьев, и траву под ним, и девушек. Поодаль, словно небольшой холм, возвышалась груда тюков, скинутых с верблюдов, стояли распряженные арбы с задранными кверху дышлами, привязанные к колесам лошади и верблюды ели, хрумкая, ячмень из подвешенных к их мордам торб. Ночь придется, видно, скоротать здесь, а уж на заре тронуться в путь.
Торана не сводила с Шердора глаз, будто ждала чего-то. Он рукой сделал ей знак подняться:
— Иди за мной.
Девушка повиновалась. Ступала рядом неслышно, легкая, словно ветерок. И снова Шердор почувствовал, как от ее близости все сильнее начинает колотиться сердце.
— Ты художник? — спросила Торана.
От волнения у него перехватило дыхание, и он лишь кивнул.
— Стену в нашем «голубом зале» ты разрисовывал?
Он опять кивнул.
Роща осталась позади, и они медленно удалялись в степь. Тут уже была не твердая земля, как вблизи колодца, а песок, мягкий и теплый, ноги погружались в него по щиколотки. Кое-где пучками росла трава, служа укрытием для всякой мелкой живности, обитающей в пустыне.