Средневековая история. Тетралогия
Шрифт:
— Для знатных дам у нас шьет Марион Альси, у нее лавка через две улицы отсюда. А стеклу кузнец у нас вообще только один. Барни Агрибас. Но он человек очень странный, ваше сиятельство, как бы чего не вышло…
— Что может выйти, когда со мной вирмане? — Лиля пожала плечами. — Я благодарна вам за заботу, уважаемый Хельке. Приходите завтра к обеду, сходим к градоправителю, подпишем договор. А сейчас… Полагаю, вам хочется пойти, попробовать сделать то, что мы нарисовали?
Ювелиру хотелось. Он
— Сыр, зелень, эль.
Не стоило бы, но после такого разговора выпить хочется.
Много.
Нельзя.
Ей — нельзя. Слишком велико искушение спрятаться. Хотя бы и в алкоголь. Нет уж. Это дело не пойдет.
Лиля решительно сунула в рот петрушки — гадость мерзкая, но лучше так — и отправилась на поиски хоть кого-нибудь.
Лейфа она не обнаружила. Своих крестьян — тоже. С другой стороны — сама их отпустила на ярмарку. Она-то рассчитывала проходить подольше. Но куда там.
Зато наткнулась на двух из четырех вирман — тех, кто был с ней сегодня утром. И недолго думая спросила:
— А Лейф где?
— Ваше сиятельство, он вернулся с Ингрид на корабль. И просил передать, что вернется завтра утром. Если не понадобится раньше.
Лиля пожала плечами.
— Полагаю, что не понадобится. А вы…
— Ивар Рейнхольм.
— Олаф Райвессон.
Лиля кивнула.
— Мне надо сходить к портнихе. Составьте мне компанию?
Вирмане переглянулись. Логика была проста. Отпустишь ее без свиты — не дай бог что случится. Лейф шкуру снимет.
— Как прикажете, госпожа.
Лиля кивнула. И направилась на выход.
Лавку Марион Альси найти оказалось несложно. Стоило только спросить.
Но сама лавка Лиле не слишком понравилась.
Не снаружи, нет. Снаружи — такой же двухэтажный каменный домик, как и у Хельке. Разве что чуть поменьше. Крыша крыта чем-то непонятным. Надо потом выяснить — чем. Но это явно не черепица. Дранка? Кстати, знать бы, что это такое и с кого ее драли!
Как же мало знает человек двадцатого века!
Дверь открывалась в небольшое помещение. Стояка с тканями. Две девушки склонились над куском чего-то голубого. И вскинули на звук испуганные глаза. Обе — в серых платьях, в чепцах, лица такие…. Скулы выпирают. И под глазами глубокие круги. М-да. Ей до этого момента худеть и худеть. И даже трактирным служанкам. Что их здесь — не кормят?!
Или Лиле не понравились испуганные лица девушек за стойкой?
Или лицо выплывшей на звук колокольчика над дверью хозяйки?
Чем-то Марион Альси была похожа на вяленую рыбу. Причем еще и протухшую.
Чопорное выражение лица. Строгое темное платье. Жуткая нашлепка на голове.
Маленькие, темные, глубоко запавшие… как эта страхозябра умудрилась стать модной портнихой?! Воспользовалась состоянием безрыбья?
Но может она и правда профи?
Надо проверить.
Тем временем Марион оценила серьги, кольцо, браслет, дорогой розовый шелк платья — и расплылась в улыбке. Выглядело это так, словно оскалилась рыба-пила.
— Я рада приветствовать ваше сиятельство….
— Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. — представилась Лиля.
— Это честь для моей скромной мастерской.
Лиля надменно опустила ресницы. Вообще-то она была нормальной. И окажись Марион другой — уже улыбнулась бы. И попыталась завязать разговор. Но манеры модистки просто провоцировали на задирание носа.
Да! Графиня пожаловала! Не корнеплод с коры! Ее сиятельство! Вот сиять она и будет!
Лиля мастерски держала паузу. И Марион пришлось заговорить первой.
— Я могу быть вам чем-то полезна, ваше сиятельство?
— Да, пожалуй. Я хотела бы заказать платье.
— Моя мастерская к вашим услугам, ваше сиятельство.
— Тогда покажите, что вы можете мне предложить.
Сказано было с такой интонацией, что Лиля сама себя зауважала. Этакая смесь барственного высокомерия и легкой брезгливости.
Ну ладно уж, так уж и быть…
— Госпожа предпочитает розовые цвета? Это замечательный выбор! Они так идут к вашему цвету лица…
Лиля едва не скривилась. Минус очко. Но…
— Белое и зеленое.
— У госпожи траур?
— Полагаю, любезнейшая, вас это не касается, — обрезала Лиля. — Итак?
— Простите, ваше сиятельство. У меня есть чудесный зеленый бархат… вы, лентяйки! Срочно принести!
Девушки метнулись в подсобку. И через пять минут вернулись с отрезами ткани. Белое и зеленое.
Бархат Лиле понравился. Этакая неброская благородная травянистая зелень. Теперь надо умудриться сшить из него платье так, чтобы можно было ушивать. Или корректировать. Она ведь будет худеть. Вот и проверим.
И белый батист Лиле тоже понравился. Сойдет.
Теперь же…
— Ваше сиятельство, вы позволите снять с вас мерки?
— Разумеется.
Сама Марион этим не занималась. На вопль:
— Марсия! Лентяйка такая, немедленно ко мне!
Из подсобки вышла робкая девушка, опустив голову.
— Госпожа?
— Сними мерки с ее сиятельства! Да пошевеливайся, дура!
Девушка присела в реверансе перед Лилиан.
— Ваше сиятельство, вы позволите?
Лиля наклонила голову. Девчонку было жалко, но под взглядом мороженой рыбы никакие эмоции кроме высокомерия не проявлялись.
— Ваше сиятельство, пожалуйста, поднимите руки…