Сталинград. 7 решающих дней
Шрифт:
Пока старшие офицеры накапливали высококалорийную пищу, большинство советских солдат продолжали выживать за счет полагавшихся им ежедневно 100 г водки. Водку с нетерпением ожидали и, получив, молча выпивали. Старший лейтенант Иван Бездитко, которого в его батарее 120-мм тяжелых минометов прозвали Иваном Грозным, имел сильнейшую тягу к спиртному. Чтобы обеспечить свое подразделение большим количеством водки, он не сообщал о смерти своих бойцов, и пайки погибших продолжали поступать в батарею. Водку он забирал и хранил в своем бункере. На берегу Волги майор Малыгин, офицер, отвечавший за снабжение, обратил внимание, что, если судить по количеству распределяемых пайков, минометная батарея имела на удивление мало потерь. Но когда он по телефону связался с ее командиром и выяснил, что на самом деле батарея потеряла многих бойцов, он сказал, что
«С сегодняшнего дня водочный паек отменяется!»
Бездитко проревел в ответ: «Если у меня не будет водки, вам несдобровать!»
Интендант положил трубку полевого телефона и позвонил в штаб, чтобы доложить об обмане и отмене водочного пайка. Старший лейтенант сдержал слово и передал своим минометным расчетам координаты новой огневой цели. Три мины попали в интендантские склады, и майор наблюдал, как водка вытекает из разбитых бутылок. Малыгин снова позвонил в штаб, что предвещало большие неприятности для Ивана Грозного. Однако в ответ на свою жалобу ошеломленный интендант услышал следующую фразу: «В следующий раз дайте ему его водку! Его только что наградили орденом Красной Звезды, так что просто дайте ему водки».
Эта история ходила из уст в уста среди фронтовиков, которые не просто разделяли ту же страсть к алкоголю, но радовались тому, что один из их
Советская штурмовая группа на территории тракторного завода. Стальные опоры и токарные станки служили пуленепробиваемой защитой как для немецких, так и для советских солдат, но вместе с тем производили опасные рикошеты от пуль или осколков разорвавшихся снарядов и рунных гранат.
г
Битва за элеватор продемонстрировала немцам, с каким отчаянным сопротивлением им предстоит столкнуться, продвигаясь дальше по городу. Сейчас он стал местом паломничества для детей и источником снабжения зерном для немцев.
числа сумел одержать победу в борьбе с интендантской службой. Наряду со страстью к алкоголю солдаты были охвачены тягой к махорке — терпкому крепкому табаку. Солдаты заявляли, что самые лучшие самокрутки получаются из газетной бумаги, так как типографские чернила придают дополнительный вкус. Один солдат сказал Константину Симонову: «Курить в бою можно, а вот промахнуться — ни в коем случае. Промахнись хоть раз, и закурить тебе уже не доведется». Суровые солдаты 62-й армии были накануне своего последнего испытания.
ШТУРМ САПЕРНЫХ БАТАЛЬОНОВ
Вскоре после полуночи 9 ноября немецкие боевые группы, сформированные на базе пяти штурмовых саперных батальонов, были собраны в разрушенных машинных цехах завода «Баррикады» и приготовились к наступлению. Прибывшие саперы и раньше участвовали в уличных боях — в Воронеже и Ростове — и имели в своем арсенале фугасные и шестовые подрывные заряды, огнеметы и автоматы «МР-40». Саперы, нагруженные взрывчаткой, лопатами, гранатами и пулеметными лентами, медленно продвигались к исходному рубежу, совершенно уверенные в себе, в приподнятом настроении, наскоро перекуривая. Одна группа направилась в один из цехов завода. Раздался мощный взрыв, затем послышались крики. Унтер-офицер Эрнст Вольфарт, уже несколько недель воевавший на заводе «Баррикады», ворвался в цех и увидел, что 18 саперов убиты, а оставшиеся в живых — в шоковом состоянии, подавлены и напуганы. В 3.30 немецкая артиллерия открыла огонь, и саперы пошли в атак)'. Русские открыли ответный огонь, но саперы продолжали продвигаться по залитой лунным светом, изрытой воронками местности в направлении «Дома комиссара». «Аптека» пала быстро, но «Дом комиссара» с его низкими окнами и дверями, заваленными обломками, был настоящей крепостью. Оборонявшиеся прорезали небольшие амбразуры в стенах. Немцы наступали,
Южнее 576-й пехотный полк 305-й дивизии с боями прокладывал себе путь к Волге при поддержке саперов. Немцы забросали гранатами советские бункеры. В конце дня, когда в саперных батальонах провели перекличку, выяснилось, что только один человек не получил ранений в прошедшем бою. Полковник Зелле написал родным: «В Германии будет много слез... Счастлив тот, кто не несет ответственности за все эти неоправданные жертвы». Несмотря на усиливавшиеся морозы, немцы продолжали наносить удары, а русские контратаковали небольшими ударными группами, вооруженные автоматами «ППШ-41».
ПАДЕНИЕ БОЕВОГО ДУХА
Боевой дух в немецкой армии падал, и некоторые солдаты пытались дезертировать. Один немец, который пересек узкую нейтральную полосу, чтобы сдаться, был застрелен только что подошедшим русским солдатом. Тело неудачливого перебежчика оставалось лежать между двумя линиями фронта до конца дня. Вечером русский патруль вышел, чтобы подобрать его, но обнаружил, что немцы там уже побывали, забрав винтовку и военный билет убитого. Советское командование развернуло кампанию с призывом к немецким солдатам дезертировать и выпустило приказ № 55, предписывающий общаться с немцами по громкоговорителям и забрасывать их листовками, в которых всем добровольно сдавшимся гарантировалось хорошее отношение.
Несмотря на серию неудач в Сталинграде, в ОКВ полагали, что русские уже на исходе своих резервов. У немцев были некоторые основания для столь твердой уверенности, ведь 40% населения Советского Союза находилось на оккупированных немцами территориях, а советские войска терпели огромные потери людей и техники. Однако и советские генералы могли кое-чем порадовать Сталина: в их руках оказался трофейный
Солдат советской 62-й армии с герметичным контейнером для еды за спиной пробирается по развалинам Сталинграда, чтобы доставить пайки своим товарищам на передовой.
Он вооружен «ППД-34» - первым автоматом, принятым на вооружение Красной Армией.
документ, наглядно свидетельствующий о настроениях в 6-й немецкой армии. Это была записка командира 348-й пехотной дивизии генерала барона фон Габленца всем своим подчиненным офицерам: «Я прекрасно осведомлен о состоянии дивизии, — говорилось в ней. — Я знаю о больших потерях. Это неудивительно, но я сделаю все возможное, чтобы улучшить положение. Бои продолжаются, и они с каждым днем становятся все более жестокими. Это изменить невозможно. Апатия большей части солдат должна быть компенсирована более энергичными действиями командования. Офицеры должны стать требовательнее к солдатам. В своем приказе № 187-42 от 3 сентября 1942 г. я особо оговорил, что тот, кто покинет свой пост, будет предан военному трибуналу... Я буду действовать но всей строгости закона. Тот, кто заснет на боевом пост)' на линии фронта, будет приговорен к смертной казни. В этом вопросе не может быть никакой неопределенности. К той же категории относится неподчинение... проявляемое следующим образом: небрежное обращение с оружием, недостаточная забота о своем теле, одежде, о лошадях и транспортных средствах».
Ракеты (или реактивные снаряды) М-30 «катюша» залпами взмывают вверх со своих установок, заблаговременно расположенных на огневых позициях. Ракета «М-30» была разработана на базе ракеты «М-13», но имела луковицеобразную боеголовку большего размера. Очень скоро удары «катюш» стали наводить ужас на немцев.
Самолет Поликарпова «У-2ВС» из польской эскадрильи, действующей в составе ВВС Красной Армии. Этот низкоскоростной биплан совершал вылеты главным образом ночью, так как днем он был уязвимой мишенью для истребителей и зенитного огня противника. Во время штурмовой атаки его пилот при подлете к наземной цели выключал двигатель и, паря над ней, сбрасывал бомбы.