Стань моей свободой
Шрифт:
— Так не делай этот шаг, — тепло улыбается Андрей. — Останься со мной там, где всегда спокойно и безопасно. Ты знаешь, я прямо сейчас готов разделить с тобой не только спальню, но и жизнь. И все последующие, если они будут.
— Я не могу так. — Господи, у меня отец в реанимации, а я никак не решу свои мелкие проблемы! Дочь, называется! — Не могу, Андрей! Хочешь птицу в золотой клетке? Со мной не получится. Ты не успеешь закрыть замок, а я уже сломаю крылья, став тенью самой себя. — На мгновение
— Если ты про то, что спала с Кириллом, можешь не говорить, — не меняя выражения лица, сообщает он, заставив меня сбиться с мысли. — Алис, да брось, только слепой не увидит, что этот друг семьи, — Андрей морщится, — был тебе гораздо больше, чем друг.
— Это не то, что ты… — Я обрываю сама себя, понимая, что пытаюсь уйти от темы. — Андрей, проблема не в этом, а в том, что…
— Вы тут не окоченели? — Дверь снова распахивается, впуская хмурого Кира. — Потом утешитесь, Костю перевели в палату.
— Перевели в палату?! — с тихим возмущением я указываю пальцем на окно, отгораживающее коридор от, собственно, палаты. Я такие только в фильмах и видела. — Издеваешься?
Папа лежит на кровати в трубках, аппаратах и каких-то датчиках, до груди укрытый простыней. Андрей без слов притягивает меня ближе и переплетает наши руки.
— А ты думала, что Костя после операции встанет и пойдёт круги нарезать по бассейну? — Кир зарывается ладонью в волосы и на мгновение прикрывает глаза. — Извини. Я не должен был так говорить, просто он…
— Я знаю.
Пусть Кирилл на миллион умнее, твёрже и продуманнее, чем многие знакомые мне мужчины, но и ему нужна теплота и поддержка. Не от бывшей жены, которую он потерял. Не от сына, который уже вырос. А от того, кто любит и понимает, и может разделить не только хорошее, но и плохое.
И я освобождаюсь из объятия Андрея, чтобы скользнуть к нему. Чтобы одной рукой обнять за шею, другой за затылок притянуть его к себе. Чтобы почувствовать как его руки, словно стальные, сжимают меня в объятии.
— Прости меня, папины врачи это вообще не твоё дело, — шепчу я, прислонившись лбом к его плечу.
— Я тоже зря сорвался, — вздыхает Кир в ответ. Вздыхает и отстраняется, долго изучая меня, привычным за много лет, пронзительным взглядом.
— Тушь растеклась? — слабо, но хотя бы искренне улыбаюсь я.
— Нет, ты как всегда вне конкуренции. — И вроде честно, но меня всё равно что-то цепляет. — Иди, а то твой жених сожрёт меня без хлеба.
— Я на диете, — вежливо улыбается стоящий в шаге от нас Андрей под смешок Кира и предлагает мне руку.
И я снова переплетаю наши пальцы, чувствуя себя ядом, с каждым днём всё больше отравляющим его жизнь. Паразитом,
Чувствую, но не имею сил от него отказаться.
Лёгкое прикосновение к плечу заставляет меня вздрогнуть и проснуться.
— Папа? — я резко сажусь, протерев глаза, и готовлюсь бежать хоть на другой конец больницы, но лежащая на плече рука не даёт вскочить.
— Нет, рано. — Андрей смотрит на меня полным сочувствия взглядом, от которого я встряхиваюсь и прихожу в себя.
— Что-то случилось?
Кир уехал ещё ночью, пообещав сменить меня утром. Необходимости в этом не было, с уходом и лечением в больнице всё на уровне, но нам так оказалось легче. Мне легче.
— Случилось утро, — качает головой Андрей. — Звонил Кирилл, сказал, что подъедет в течение часа.
— Кирилл. — С тяжёлым вздохом я выпрямляюсь в кресле, в котором и уснула. — Хорошо.
— Поехали, я отвезу тебя домой, — приняв его руку, я поднимаюсь.
— Подожди, Кир же только через час приедет, а если…
— Тогда тебе позвонят, и мы вернёмся, — как ребёнку объясняет мне Андрей и выводит из комнаты для отдыха. — Сегодня понедельник.
— Да, дети, я помню. Сколько времени? — Андрей открывает передо мной двери и, в последний раз окинув взглядом окно папиной палаты, я выхожу к лифтам.
— Шесть утра, у тебя будет пару часов на сборы.
Приёмное отделение, парковка, внедорожник Андрея. Пустынные улицы, дом, лифт.
Квартира встречает меня брошенной на полу дорожной сумкой и туфлями.
— Собирайся и я отвезу тебя на работу.
С моего приезда не прошло и суток, а ощущение, будто половина жизни пролетела. Оторвав взгляд от вещей, я, не оборачиваясь, качаю головой.
— Нет, тебе тоже нужно отдохнуть. — Развернувшись, я криво улыбаюсь Андрею. — Всё нормально, я справлюсь.
— Алиса…
— Мне нужно побыть одной!
Как давно между нами не звучала эта фраза? Недели две? Наверное, да, но впервые после неё в лице Андрея мне чудится что-то чужое.
— Тогда едь на такси, — хмурится он. — Ты сутки на ногах и глупо в таком состоянии садиться за руль.
Если не считать часа полтора сна в гостинице и столько же в больнице, то двое суток.
— Пожалуйста, давай не сейчас, — устало потирая переносицу, прошу я. — Я приму душ и поеду на своей машине, ничего со мной не случится.
Подняв взгляд, я натыкаюсь на раздражённые, и от этого ещё более светлые, чем обычно, глаза Андрея. Он тоже умеет и злиться, и настаивать, и приказывать. Всё умеет, но меня эти его навыки обычно не задевают, потому что мне Андрей уступает. Может быть, слишком часто.