Стеклянная свадьба
Шрифт:
– Ну что тебе нужно, Грэм? – вопил он, пока я стояла, застыв от изумления. – Что тебе нужно, черт возьми? А? – Грэм уставился на него с выражением холодного презрения. – Почему ты не любишь меня? Почему? – кричал Джос, подбоченившись. – Всем остальным я нравлюсь. А тебе нет. Тебе нужно отличиться. Ну не знаю я, почему ты меня не любишь, тупая ты дворняга! Ведь я все для тебя делал!
Грэм по-прежнему взирал на него с холодным пренебрежением, но это распалило Джоса еще больше.
– Слушай, тебе нужно лечиться! – ожесточенно добавил Джос, тряся
– Джос, – негромко позвала его я.
Он моментально развернулся, и я увидела его потрясенное лицо.
– Джос, – повторила я. Грэм тут же бросился ко мне. – Я не хочу, чтобы ты кричал на пса.
– Ну а я не хочу, чтобы этот проклятый пес кусал меня! – выпалил Джос в ответ.
Я никогда еще не видела Джоса разозлившимся. Он побагровел, на виске набухли вены, он весь дрожал и, кажется, чуть не плакал. Он показал мне на левую лодыжку и с укором взглянул на Грэма.
– Но… Я ничего не вижу, – проговорила я.
– Значит, плохо смотришь, – отрезал он.
Я присела и внимательно осмотрела его ногу. Действительно, на лодыжке, чуть пониже кости, я заметила небольшую царапину.
– Боже мой, неужели опять, – пробормотала я. – Мне очень жаль.
– Мне тоже, Фейт. Мне очень жаль. А кроме того, я очень, очень расстроен тем, что этот пес знает меня уже полных два месяца, но продолжает относиться ко мне, как к Биллу-взломщику, черт побери! Я всего лишь хотел встать с постели, – с яростью продолжал он. – А он набросился на меня.
– Может, ему показалось, что ты хотел пнуть его ногой? – предположила я.
– В следующий раз я, черт возьми, так и сделаю.
– Ну ладно, извини, пожалуйста, – беспомощно сказала я. – Кажется, все не так уж и страшно. Хочешь, я заклею ранку пластырем?
Джос кивнул, стоя со сжатыми губами.
– Этот пес опасен! – выкрикнул он, пока я рылась в шкафчике с лекарствами. – Он может укусить незнакомого человека.
– Он никогда этого не делал, – ответила я. И собиралась уже добавить, что Джос – единственный, кого Грэм укусил, но вовремя спохватилась.
– Он может покусать кого-нибудь на улице, – все еще негодовал Джос, когда я вернулась с пластырем. – Даже ребенка! – ожесточенно добавил он, пока я доставала пластырь из упаковки. – Есть только одно средство, – заявил он, когда я заклеила его «рану». – Я считаю, что вам его нужно прооперировать.
– Что? – Я подняла голову и взглянула на него.
– Я считаю, что его нужно прооперировать.
– Прооперировать? – повторила я.
– Чикнуть, – нетерпеливо бросил он. – Это было бы гуманнее всего.
– Ты имеешь в виду – сделать вазектомию? – решилась спросить я.
– Нет. Я имею в виду кастрировать. Отрезать ему яйца и все прочее.
– Нет! – в ужасе воскликнула я. – Я никому не позволю изувечить мою
– Возможно, тебе придется это сделать, Фейт, и это будет правильно, – сказал Джос. – Если б ты его действительно любила, ты бы пошла на это, чтобы избавить пса от его порочных наклонностей.
Но у него нет порочных наклонностей, подумала я.
– Я думаю не о себе, – добавил Джос, понизив голос. – Я забочусь только о тебе. Потому что если Грэм укусит кого-нибудь и на него поступит жалоба – а в наше ужасное время, скорее всего, так и будет, – тогда его, возможно, придется усыпить. А сообщения об этом наверняка появятся в газетах.
Я закрыла руками рот.
– Да-да, Фейт, – подтвердил Джос и поцокал языком. – Это негативно скажется на твоей известности.
Известности?
– Наплевать мне на известность! – завопила я. – Я не хочу, чтобы Грэма убили!
– Но именно так и случится, – покачал головой Джос. – Если собака опасна, боюсь, ее просто обязаны будут уничтожить.
Я словно воочию увидела Грэма у столба с повязкой на глазах. Я увидела его в камере, в ожидании смерти на электрическом стуле. Я увидела, как над ним нависла чья-то рука со шприцем. После этого я уже ничего не видела, потому что глаза застилали слезы.
– Я не хочу, чтобы его усыпили, зарыдала я. Это моя собака. Он мой, я люблю его. Грэм, я люблю тебя. Пес подскочил и принялся лизать мне лицо. Я не хочу, чтобы ты умирал – никогда!
– Послушай, дорогая, – заговорил Джос. – Я не хотел тебя огорчать. Прости, что мне пришлось все это сказать. Но суровая правда заключается в том, что, каким бы милым ты его ни считала, Грэм – это собака с бешеным темпераментом, мягко выражаясь. Это свирепое животное. Ты должна защитить от него людей, да его тоже – от самого себя. Я вытерла глаза уголком одеяла.
– Ты же знаешь, Фейт, что закон об опасных собаках никто не отменял.
Боже мой, боже мой, это правда. Может, Джос прав? Я не знала, что и думать. Зато мне было точно известно, что мирное начало дня было безвозвратно погублено.
– Послушай, Фейт, – ласково проговорил Джос. Подойдя, он сел рядом со мной на постель, обнял и притянул к себе. – Я действительно считаю, что это наилучший выход. И кобели после этого становятся гораздо спокойнее. Они перестают гоняться за суками.
– Да, но он и так не гоняется за ними, – заметила я. – Он не слишком интересуется женским полом.
– Может, он гей, – пренебрежительно сказал Джос.
– Ничего подобного! – моментально вскинулась я.
– Ладно, поговорим об этом в другой раз, – устало ответил Джос и направился в ванную. – Пора собираться и ехать.
Я уныло переоделась в выходной костюм, пока Джос принимал душ.
Раздался звонок. Грэм с лаем помчался к входной двери. На пороге появилась Сара. Я попросила ее сегодня посидеть с собакой.
– Спасибо тебе большое, – поблагодарила я ее.
– Это самое малое, что я могу сделать, чтобы загладить возмутительное поведение Питера! – ответила она. – Бедняжка Фейт.