Стены вселенной
Шрифт:
Он постучал.
— Войдите.
Джон вошел и оказался среди книжных полок, ломящихся от наваленных на них папок. Однако в центре комнаты царил порядок. За пустым письменным столом сидел мужчина лет под тридцать и читал журнал.
— Вы сегодня первый, — сказал он.
У профессора Уилсона, одетого в серый пиджак поверх синей рубашки, была борода песочного цвета, волосы, которые неплохо было бы подстричь, и темные очки.
— Да, у меня возникли кое-какие вопросы. Не знаю только, как правильно сформулировать…
— По
— Нет, другое. — Джон почувствовал себя неуверенно. — О параллельных вселенных.
Профессор Уилсон кивнул и отхлебнул кофе.
— Хм. Вы мой студент? Физика, первый курс?
— Нет, — признался Джон.
— Тогда откуда такой интерес? Вы с литературного факультета?
— Нет, я…
— Все не так просто, как вам, вероятно, кажется. Вы изучали математический анализ?
— Только полсеместра.
— В таком случае вы просто не сможете понять математического аппарата. Этим вопросом занимались Хокинг, Уилер, Эверетт. — Профессор загибал пальцы. — Квантовая космология, материал для старшекурсников.
— Я больше хочу узнать о практических аспектах, не о теории, — поспешно вставил Джон, чтобы Уилсон снова его не прервал.
— О практических аспектах параллельных миров? Нонсенс! Квантовая космология предполагает возможность различных вселенных, однако наиболее вероятна из них наша. Это следует из слабого антропного принципа — раз мы существуем, значит, существует и наша Вселенная. Конечно, на самом деле все сложнее.
— А как же другие вселенные, другие люди, точно такие же, как мы?
Уилсон рассмеялся.
— В высшей степени невероятно. Бритва Оккама отсекает эту гипотезу.
— Как перейти из одной вселенной в другую? — спросил Джон, хватаясь за соломинку под напором профессорских доводов.
— Никак. Это невозможно, совершенно исключено.
— А если я скажу, что возможно, что я видел их своими глазами?
— Вероятно, что-то повлияло на ваше восприятие, либо вы неверно интерпретируете факты.
Джон дотронулся до ноги, куда его укусил котопес. Нет, он видел то, что видел. И не только видел, но и чувствовал.
— Я знаю, что я видел.
Уилсон развел руками.
— Не стану спорить. Зачем зря терять время? Расскажите, что вы видели.
Внезапно Джон растерялся: о чем рассказывать? с чего начать? Профессор Уилсон моментально отреагировал:
— Понимаете? Вы сами не уверены в том, что видели, верно? — Он подался вперед. — Физик должен обладать трезвым взглядом. Его необходимо развивать и оттачивать. Только так можно отличить зерна от плевел. — Уилсон снова откинулся в кресле и выглянул в окно на двор. — Наверное, вы насмотрелись фильмов со Шварценеггером или фантастики перечитали. Возможно, вы видели нечто необычное, но, прежде чем прибегать к сложным физическим теориям, следовало бы для начала исключить очевидное. Сейчас меня ждет другой студент, из моей группы, а вам лучше пойти и подумать.
Джон повернулся и увидел стоящую сзади студентку. В нем закипела злость. С какой стати препод говорит с ним, как с недоумком? Надо же, после двух вопросов уже определил, что он не стоит внимания!
— Я
Едва удостоив его взглядом, профессор махнул студентке, чтобы заходила.
Джон повернулся и зашагал прочь по коридору. Он рассчитывал на помощь, а над ним посмеялись.
— Я тебе покажу, — пробормотал Джон, через две ступеньки сбегая по лестнице. Он распахнул дверь во внутренний двор, куда выходил фасад здания Маккормик-холла.
— Эй, осторожнее! — сказал студент, которого он едва не стукнул дверью. Джон даже не обернулся.
Подобрав с земли горсть камешков, он стал швырять их в окно Уилсона. Он бросил около дюжины — вокруг даже начала собираться толпа, — пока Уилсон наконец выглянул, раскрыл окно и крикнул:
— Через минуту здесь будет охрана.
— Смотри, тупой ублюдок! — заорал Джон в ответ, переключил счетчик прибора и нажал рычаг.
Глава 8
Джон Первичный снова проснулся среди ночи от страшного кошмара: темнота, ему нечем дышать, невозможно пошевелиться. Джон сел на кровати и отшвырнул одеяло — не хотелось, чтобы что-то его касалось. Потом, сорвав с себя и пижаму, встал голый посреди спальни, часто дыша.
Было слишком жарко, он раскрыл окно. Тяжелый октябрьский воздух пах навозом и землей, запахами фермы. Дыхание Первичного стало спокойнее. Он прислонился к краю окна; по телу побежали мурашки.
Этот сон снился ему не впервые, и Первичный хорошо знал почему. Однажды его угораздило совершить переход у озера Эри, на маленьком пустынном пляже недалеко от Порт-Клинтона. В результате он оказался погребенным под песчаной дюной. Он уже совсем задыхался и наверняка умер бы, если бы какой-то рыбак не заметил его отчаянно машущую руку. Ему просто повезло. С тех пор он ни разу не пользовался устройством вблизи рек и озер.
Тот случай был не единственным. В Колумбусе, Огайо, он переместился внутрь бетонной лестницы. Только голова и плечи торчали. Он не мог добраться до переключателя на приборе и ждал, пока прохожие не вызвали пожарных. Его освобождали при помощи отбойных молотков. Когда стали расспрашивать, как он там оказался, он сделал вид, что потерял сознание, и переместился прямо из «Скорой».
С тех пор его всякий раз охватывал страх, что он попадет внутрь чего-то монолитного и не сможет ни двигаться, ни дышать. Начинала кружиться голова, желудок сводило, из подмышек струился пот.
Какая жестокая насмешка! Он распоряжался могущественнейшим прибором во всей Мультивселенной, и этот прибор вселял в него ужас.
«С этим покончено, — сказал он себе. — Покончено раз и навсегда». Теперь у него есть семья, он даже не ожидал, что это будет так здорово.
Началось все со ссоры, а закончилось слезами и объятиями. Он собирался решительно заявить родителям, что уже взрослый и сам знает, как поступать, но вся его решимость испарилась перед лицом их искренней любви.
Он обещал подумать о письме, поговорить еще раз с Гашменом. Обещал, что постарается быть более чутким. Может, он превращается в Джонни Фермера?