Шрифт:
Чарльз БУКОВСКИ
Стихи 1974-1977 годов
ТЫ
ты животное, зверь, сказала она
это твое толстое брюхо
волосатые ноги.
никогда не стрижешь ногти
лапы у тебя мерзкие
жирные как у кота
нос красный как свекла.
яйца у тебя
чудовищного размера.
я таких больше ни у кого
не видела.
спускаешь в меня как кит
когда выбрасывает воду
фонтанчиком из спины.
зверь
она поцеловала меня,
зверь, что ты хочешь
на завтрак?
ПРАХ
и вот я взяла урну с его
прахом, сказала она, мы вышли в море
я высыпала все в воду это собственно и на пепел
похоже не было а для придания веса
они добавили туда зеленые
и синие камушки гальку
и он ничего
тебе не оставил из своих миллионов?
ничего, сказала она.
и это после всех этих завтраков,
обедов и ужинов? после того
как ты столько лет
слушала все эти его
дерьмовые разглагольствования?
он был прекрасным человеком.
ты знаешь, что я имею в виду.
в любом случае мне остался пепел, а ты
трахал моих сестер.
не трахался я с твоими сестрами.
а я говорю, трахался.
только с одной.
с которой?
с лесбиянкой, ответил я, она заплатила за ужин
и купила мне выпивки.
у меня, в общем-то, не было выбора.
я ухожу, сказала она.
бутылку свою не забудь.
она прошла в комнату и взяла бутылку.
ты такое ничтожество, сказала она, что когда ты умрешь и тебя
сожгут в урне вообще ничего не будет кроме зеленых
и синих камушков.
ладно, ответил я.
увидимся через полгода, крикнула она и
хлопнула дверью.
да, подумал я, кажется, чтобы избавиться от нее окончательно,
придется выебать вторую сестру. я пошел в спальню начал
рыться в вещах. где-то здесь была записная книжка.
все что я помню -- это что она жила в сан-матео и кажется у нее была
хорошая работа.
ПОЙМАННЫЙ
не раздевайте мою любовь
там может оказаться манекен;
не раздевайте манекен
а вдруг там
моя любовь.
она меня
давно забыла.
она примеряет новую
шляпку
и выглядит
как никогда
кокетливо.
она ребенок
манекен
смерть.
я не могу
ненавидеть все это.
она не делала
ничего
особенного.
я просто хотел
чтобы она
ПОЧТИ ПРИДУМАННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
я вижу тебя как ты пьешь из фонтана
твои тонкие руки с синими детскими жилками нет твои руки
не тонкие а маленькие, и этот фонтан -- где-то во Франции
откуда ты последний раз написала мне я ответил
и ничего с тех пор о тебе не слышал.
ты сочиняла какие-то совершенно безумные
стихи ОБ АНГЕЛАХ И БОГЕ именно так все буквы
заглавные ты была знакома со множеством известных
художников большинство из них
были твоими любовниками и я писал тебе ладно давай
лезь к ним в душу в постель я не ревную
потому что мы никогда не встретимся снова. мы переспали
как-то раз в Новом Орлеане одноместный
гостиничный номер но с тех пор никогда
не встречались не прикасались друг
к другу. ты проводила жизнь среди знаменитостей и писала
о знаменитостях и быстро конечно же поняла что их
волнует только то насколько они знамениты и им
нет никакого дела до девушки которая идет с ними
и позволяет им это а потом просыпается утром чтобы писать
заглавными буквами стихи ОБ АНГЕЛАХ И БОГЕ. мы знаем,
что Бог мертв, нам рассказали, но знаешь, когда
я слушал тебя я вовсе не был в этом уверен, возможно
дело в заглавных буквах. из всех женщин которые пишут стихи
ты была лучшей и я говорил
редакторам: <Печатайте ее, печатайте, конечно она
сумасшедшая, но это чистое волшебство, без обмана>. И я любил
тебя как мужчина любит женщину, с которой не спит, а только
переписывается, хранит фотографии. я бы любил тебя больше
если бы, сидя в комнате, разминая в пальцах сигарету мог слышать
журчание тонкой струйки (это ты писаешь в ванной), но так не случилось.
твои письма становились раз от раза грустнее, любовники тебе изменяли.
маленькая моя, писал я в ответ, все
любовники изменяют и предают. это не помогло. ты писала, что у тебя
появилась специальная скамейка, чтобы
сидеть и плакать, скамейка возле моста а мост -- над рекой ты сидела
на ней каждый вечер и плакала обо всех, кто сделал тебе
больно и предал тебя, забыл. я ответил
тебе, на этом наша переписка оборвалась, один мой приятель
написал мне, что ты покончила с собой -- через три
или четыре месяца после того
как это произошло. если бы мы
встретились, то один из нас возможно поступил бы с другим
несправедливо. так что для нас все сложилось