Мне б научиться легко расставатьсяС тем, что уже не продолжится вновь:С эхом недавних похвал и оваций,С верностью, не удержавшей любовь.Мне б научиться легко расставатьсяС теми, кто предал в отчаянный час…С улицей детства в цветенье акаций,С песней, которая не удалась.Я же пока тяжело расставалсяС тем, с чем проститься настала пора, —С музыкой нашего первого вальса,С прошлым, что было грядущим вчера.2003
Мученики моря
Боже мой!Ну до чего ж мы низко пали!Не считаясь с милосердием и болью,Мы дельфинов приобщаем к бою,Обучаем воевать со смертью в паре —Мины
обезвреживать собою.А морские братья искренне нам верят,Но доверчивость им дорого обходится.Что считать дельфиновы потери,Если велено за минами охотиться.Бог накажет… И Природа не забудетУготованной дельфинам горькой участи.Может, совесть нас когда-нибудь осудит,Прежде чем в аду мы будем мучиться.2003
Непостижимость
Мы все настолько в Лермонтова вжились,Что кажется, нас нечем удивить…Но гении – всегда непостижимость…И где найти нам Ариадны нить?Не понимаю, как в такие лета,Когда душа наметилась едва,Грядущее величие поэтаНам открывали юные слова.Как мог он видеть в позапрошлом веке,Что «спит земля в сиянье голубом»?Еще Гагарин не расставил вехиИ мир не вхож был в наш небесный дом.Как рано он взорвал глаголом темень,Чтоб светом обернуться на земле.И отступил перед мальчишкой Демон,Едва он уличил его во зле.Наверное, он был посланец Бога?Но почему Господь к нему был строг?Оборвалась печальная дорогаНа перекрестке гениальных строк.Посланец Бога, он не знал, кем послан.И, не сумев предчувствий одолеть,Все чаще устремлялся сердцем к звездам,Не думая, что звезды – тоже смерть.Посланец Неба, жил он по-земномуИ не считал обид своих и ран…От бед спасала лишь дорога к домуДа живопись возлюбленных Тархан.2003
Последний вечер Лермонтова
Похожий на свои портреты,Сидел он между двух сестер.И, как положено поэтам,Был и галантен, и остер.Смеялись сестры. Он злословил.Верней, задумчиво острил.И в каждом жесте, в каждом словеНеподражаем был и мил.А за окошком краски меркли,Ковры темнели на полу.И как нахохлившийся беркутМартынов высился в углу.Грядущий день его прославит.Да слава будет тяжела…Слетали звуки с белых клавиш,Как с веток птичья ворожба.2003
Кинжал
Как известно, ссора Лермонтова с Мартыновым произошла в доме генерала Верзилина после безобидной шутки поэта по поводу мартыновского кинжала. Не поняв юмора и не приняв извинений, Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль.
Николай МартыновПриобрел кинжал.И себя за этоОчень уважал.Ибо в ПятигорскеДумали с тех пор,Что кинжал за храбростьПолучил майор.А на самом делеБыло все не так.Он купил у горцаЗолотой тесак.Украшал кинжаломДорогой бешмет,Поразить надеясьПятигорский свет.Ничего ж другогоНе таилось в нем,Чтоб пленить собоюГенеральский дом.В тот июльский вечер,В горький вечер тотЛермонтов был весел,Не жалел острот.Музыка звучалаВ гулкой тишине.Никаких предчувствий,Только синь в окне.И, когда последнийСмолк в тиши аккорд,Вдруг упала фраза,Словно камень с гор.Лермонтов не думалОбижать его.Просто с губ сорвалосьБольше ничего.И хоть добродушенБыл девичий смех…Но ведь над майором,Да еще при всех.А майор МартыновТак себя любил,Что принять ту шуткуНе хватило сил.И тогда был вызванНа дуэль поэт…Впереди осталсяЛишь один рассвет.До
чего ж нелепоВсе произошло.Но молчало Небо.И зверело зло.2003
Некрополь
После гибели на дуэли Лермонтов был отпет в пятигорской церкви Святого Лазаря и похоронен на местном кладбище. По ходатайству его бабушки прах поэта через несколько месяцев перевезли в Тарханы.
Пятигорский некрополь.Тишина и покой.Здесь землею был принятГениальный изгой.Белозубый поручик,Обреченный пророк,Сколько взял он на НебоНенаписанных строк!Сколько зорь и закатовБез него отцвело!На растерянном камне —Роковое число.А над ним только небоДа шуршание крыл,И печальные горы,Что при жизни любил.Он не знал, что недолгимБудет этот приют.Что в родные ТарханыПрах его увезут.Но осталось святынейЭто место навек…Грустно кружатся листья.Тихо падает снег.2002
«Я жил вдали от юности своей…»
Ане
Я жил вдали от юности своей,Вдали от красоты тверских пейзажей.И кроме грусти – ничего не нажил.И кроме лет – не заимел друзей.Все это было много лет назад,Когда в Москву я из Твери уехал,Когда моя наивность, словно эхо,Осталась только в памяти цитат.И непривычно было мне вдали —Иные встречи, помыслы и лица…И, если бы не суета столицы,Мы раньше бы друг друга обрели.Но все у нас свершилось и сбылось,И наша жизнь обручена со счастьем.Мы много лет своих лампад не гасим,Поскольку не дано светить им врозь.2001
«Для кого-то дружба – тоже бизнес…
Для кого-то дружба – тоже бизнес,Выгодная сделка без потерь.Если же итог пойдет на минус,Новый друг укажет вам на дверь.Сколько раз меня пытались свергнутьС дружбы, переставшей быть в цене.Было все вначале – лесть и верность.До поры, пока ты на коне.До поры, покуда ты им нужен,Бизнесменам выборочных дружб.Я стяну свою печаль потужеВ ожиданье непорочных душ.2003
Русская эмиграция
Ностальгия – чужое, не русское слово.Означает тоску по былым временам!Но давно на дверях проржавели подковы,Что в наследство оставило прошлое нам.Как мне жаль их,Достойных в своем отречении,В неприятии всех этих лживых свобод, —Именитых князей и наивной их челяди,Без которых неполон был русский народ.Как мне жаль,Что они не вернулись в Россию…И над старой Европой взошли именаТех, кто Родину в сердце озябшем носили,Не надеясь, что их еще помнит страна.Ничего не пройдет – ни печаль, ни обида.И на плитах гранитных – их горестный след.Завершилась великая горькая битва —Победителей нет.2001
«Что же это за страна…»
Памяти поэта Валентина Соколова, который тридцать лет своей недолгой жизни провел в лагерях и психушках. В неволе была написана им книга «Глоток озона».
Что же это за страна,Убивавшая поэтов?!Ненавистная страдаИ запретов, и наветов.Сколько гениальных строк,В душах праведных родившись,Получали тут же срок,Чтоб пропасть в тюремных нишах?Мой земляк – тверской поэт,Жизнь свою отдавший тюрьмам,Через тридцать с лишним летРассказал, как жил и умер.Не вписавшийся в режим,Где свободой и не пахло,Он был ею одержим,Как зеленым ветром пашня.Ты прости меня, земляк,Что, когда я был в фаворе,Ты глотал тюремный мрак,Задыхаясь от неволи.И хоть я не виноватВ том, что судьбы грызли волки,Ты, наверно, был бы радВстретиться на книжной полке.2001